Константин Кропоткин. Другой объём
Банальности, соединяясь с фактами бытовыми, приобретают новый объем.
Только что, направляясь в рыбный ресторан во Франкфурте, - он простой и любимый, - увидел рядом магазинчик, в котором велосипедами торгуют; вывеска сообщает, что торгуют ими с 1903 года.
А ресторан, как сообщает другая вывеска, возник здесь в 1920-м году, - то есть была первая мировая, а велосипедами торговали, Веймарская республика распространяла свое диковатое веселье, - а камбалой в зеленом соусе уже потчевали; и нацисты пришли, и война вторая грянула, и расцвело немецкое экономическое чудо, и загремели взрывы "красных бригад", и потекли антиядерные демонстрации, и наступил конец Холодной войны, и случилось объединение Германии и электронная революция, и все-все-все, а - #нате - вот велосипеды в магазинчике подслеповатом, вот селедка, минтай и лосось в ресторане по соседству.
И это не музей современного искусства, на стену которого я смотрю, поедая треску жареную из "улова дня", как сообщает мелом исписанная грифельная доска над витриной. И не франкфуртский собор чуть дальше по улице, который начали строить еще в IX веке, а позднее короновали королей.
У музея, как и собора, есть шанс уцелеть при любых режимах, - не всякий варвар поднимет на них руку, но инициативы малые, частные - магазин, ресторан - их сдувает первым делом, они-то и есть тот культурный слой, отсутствие которого в России, дефицит естественной этой эволюции, делает не зримой даже, а зияющей геополитическую катастрофу под названием СССР. Никто ничему не хозяин, жизнь без прошлого.
Неудивительно, что в России так кричат о патриотизме.
Не на что опереться, вот и кричат.