Cпойлер
Где сбыча мечт? «МК» попробовал разобраться.
Коэффициент бесполезного действия
По данным статистики, импортозамещение на данный момент сводится к тому, что закупается меньше импортной продукции. Но отечественная продукция аналогичного назначения и качества место импортной не занимает.
Если кто-то сомневается и думает, что, может, где-то и занимает, то вот цитата из выступления зампреда Счетной палаты Веры Чистовой в Думе 11 ноября 2015 года: «Импортозамещение должно было стать мощным фактором развития отечественной промышленности. Однако пока прорыва в этой сфере не произошло».
Одна из главных причин, по мнению аудиторов, в том, что производственные мощности изношены на 49%. На физически и морально устаревшем оборудовании невозможно производить конкурентноспособную продукцию.
Почему не обновляется оборудование?
Проще всего предположить — из-за того, что нет денег.
Однако бюджетные деньги на импортозамещение выделялись и в 2014, и в 2015 годах. И немалые.
Фонд развития промышленности, например, по данным Счетной палаты, получил из госбюджета 19 млрд руб. на предоставление займов российским предприятиям на разработку высокотехнологичной продукции.
14,1 млрд из этих 19 млрд на 1 октября 2015 г. продолжали висеть на счетах фонда. Никому их так и не раздали.
В автопроме обратный случай. В автопром было влито 146,4 млрд бюджетных средств. Их раздали, но эффект получился совсем не тот, что ждали: спад производства за 8 месяцев составил 29%.
Интересно про лекарства. «Из более чем 50 государственных контрактов на разработку лекарственных средств, завершенных в рамках госпрограммы к концу 2014 г., на российский рынок выведено только три. В Госреестре лекарственных средств на 1 октября зарегистрировано только семь», — констатирует Счетная палата.
Государство оплатило разработку более чем 50 лекарств, но в итоге разработаны и доступны потребителям всего три. КПД бюджетных вливаний — чуть больше нуля.
Любопытные цифры по сельскому хозяйству. По данным Счетной палаты, в 2014 году пороговые значения Доктрины продовольственной безопасности не были достигнуты по молоку, молочным продуктам, мясу, мясным продуктам. «Это говорит о наличии рисков при решении задач импортозамещения», — деликатно формулирует Счетная палата.
Если сформулировать не деликатно: в результате импортозамещения, возможно, будет нечего есть. От импортного мяса и молока откажемся, а своего на всех не хватит — есть такой риск.
Примечательно, что сельскому хозяйству тоже выделялись из бюджета деньги на субсидии — обновлять технику, расплачиваться за кредиты, увеличивать надои и поголовье. Но Счетная палата и с этими бюджетными деньгами фиксирует ту же беду: куда-то они подевались. «На 1 октября 2015 г. отсутствовало кассовое исполнение по таким направлениям господдержки, как субсидирование займов на развитие молочного скотоводства и т.д. (общий объем финансирования 12,55 млрд руб.)».
С субсидиями производителям сельскохозяйственной техники тоже все без сюрпризов. «Проверка Счетной палаты показала, что значительная часть субсидий оседает у посредников и обновление техники остается низким», — отмечает Вера Чистова. Поэтому обеспеченность зерноуборочными комбайнами и тракторами не превышает 50%, а годовые темпы обновления составляют 7,6% по комбайнам и 4% по тракторам.
Подводя итог «вливаниям-выливаниям», надо признать, что да, колесико импортозамещения не крутится.
Очевидно, во всех описанных примерах присутствует общая системная ошибка, из-за которой выделяемые из бюджета деньги не приносят ожидаемого результата.
Взять и обидеться на все магазины
Представьте, что вы обиделись на все магазины и решили больше туда не ходить, а все делать для себя самому. Овощи нужны? Выращу. Стол нужен? Сколочу. Бензин? Скважину вырою, буду качать. Телевизор? Посижу, разберусь и сделаю.
Наша идея импортозамещения — то же самое, что взять и обидеться на все магазины.
Теоретически это возможно — все для себя делать самому. Но какова целесообразность?
Разделение труда существовало еще в первобытном обществе. Одни охотились, другие собирали грибы-ягоды, третьи ловили рыбу. Каждый делал что-то одно, потому что неандертальцы заметили, что при таком подходе очень растет производительность труда.
Наша идея импортозамещения решительно отметает подходы неандертальцев.
На мировом рынке есть лекарства, техника, электроника. Их кто-то уже делает, и делает очень хорошо. Но мы у них покупать не будем, мы будем делать сами. Несмотря на то что не умеем, не владеем технологиями и нужных инструментов у нас нет.
Маразм примерно такого же масштаба, как если бы женщины сказали: «Нам мужчины не нужны, мы сами все теперь будем. Устроим себе такое импортозамещение».
Идея, в основе которой лежит мстительное намерение механически заменить «их» продукт на такой же «наш», не может послужить толчком для развития экономики, потому что противоречит ее базовым законам.
У нас же все-таки не социализм, а капитализм. Рулит рынок. Чтоб при капитализме экономика развивалась, нужно производить то, что на рынке купят. Целью здесь должна быть выгода. Желание заработать, а не продемонстрировать обиду и доказать всем, что мы не хуже и можем сами.
Цель, ради которой затеяно наше импортозамещение, как раз в том, чтоб доказать: мы можем сами. Она не экономическая. Она идейная. Поэтому экономическое колесико и не крутится.
Зато отлично крутится другое колесико, родное и привычное. Колесико административно-коррупционной ренты. Деньги выделяются, распиливаются, кое-как за них отчитываются, а Счетная палата удивляется: здесь влили, там не вылили, чудеса. Хотя кое-что при этом все-таки получается — три лекарства из пятидесяти, например. Ну, так для нас и это уже хорошо. Не все же страны готовы к борьбе с коррупцией, как недавно сказал руководитель администрации нашего президента Сергей Иванов.
Тришкин кафтан
Дефицит федерального бюджета сейчас составляет 3%. В 2016 году, по прогнозам, он может увеличиться на 9%.
Дефицит бюджета — это когда расходов у государства больше, чем доходов. Разница тогда покрывается из «кубышки», отложенной на черный день.
Наша «кубышка» — Резервный фонд и Фонд национального благосостояния. Министерство финансов сообщило на прошлой неделе, что запасы Резервного фонда закончатся в 2016 году, а в 2018-м истощится уже и Фонд национального благосостояния.
Когда нефть стоила дорого, «кубышка» пополнялась деньгами, вырученными за проданную нефть. Сейчас нефть дешевая, ее еле-еле хватает на рутинные траты. Откладывать нечего, пополнять «кубышку» нечем. И ждать нечего. Международное энергетическое агентство прогнозирует, что нефть поднимется до 80$ в лучшем случае к 2020 году.
Через пять лет.
Что с нами будет через пять лет, если уже сейчас 21,7 млн человек в стране имеют доходы ниже прожиточного уровня?
«Это на 2,8 млн человек больше, чем в 2014 году, — отмечает Счетная палата. — Столь значительного количества населения с доходами ниже прожиточного уровня не наблюдали с 2006 года».
Понятно, что власти думают, как латать прорехи. Но меры они пока принимают самые незамысловатые — по схеме «тришкин кафтан»:
— работающим пенсионерам пенсии повышать не будут, а неработающим повысят всего на 4% — это при том, что цены уже в 2015 году на продукты выросли в два раза и продолжают расти;
— госслужащим повысят пенсионный возраст, и государству не надо будет ближайшие пять лет платить пенсию тем, кому иначе пришлось бы;
— средства, предназначенные на зарплаты врачам и учителям, сокращаются на 33,3 млрд рублей — то ли врачи и учители будут меньше получать, то ли их самих станет меньше;
— и ударный пункт: в конце минувшей недели Центробанк сообщил, что будет проведена денежная эмиссия — напечатан триллион рублей, что еще сильнее разгонит инфляцию и съест даже ту прибавку в 4%, что обещана неработающим пенсионерам.
Отрежем на треть рукава и поставим из них заплатки на локти. И никаких системных изменений. Все шаги — исключительно тактические: сейчас поддержим тех, потом этих, здесь заберем, там дадим.
Судя по этим мерам, сами власти не надеются ни на импортозамещение, ни на модернизацию экономической модели. Все их надежды связаны только с нефтью. Когда-то же она начнет расти? Надо дотянуть до этого момента. День простоять да ночь продержаться.
Обсуждение того, что происходит и что должно происходить с экономикой, идет постоянно. За последние полгода прошло четыре представительных экономических форума, где высказались и крупнейшие бизнесмены, и высочайшие чиновники.
Смелыми идеями радуют экономические гуру. Глазьев предложил ограничить движение валюты и напечатать побольше рублей. Другие заявляют, что кредитовать малый бизнес бессмысленно.
Руководители экономических блоков Силуанов, Набиуллина, Улюкаев превратились в ньюсмейкеров. Почти каждую неделю они делятся наблюдениями по поводу темпов падения и роста курса.
Объективно, экономический кризис занимает в информационном пространстве большое место. Нельзя сказать, что о нем не говорят. Но совершенно невозможно из этих разговоров понять, каким все-таки образом власти будут реформировать экономику — на какие кнопки нажимать и какие поднимать рычаги, чтоб сырьевая модель превратилась в современную индустриальную? — и почему до сих пор этого не делается.
Пока единственный внятный ответ на вопрос: «Почему не реформируется российская экономическая модель?» прозвучал на прошлой неделе в статье Григория Явлинского, опубликованной в «Ведомостях».
Причина отсутствия реформ, по его мнению, в том, что российская экономическая модель никакому реформированию уже не подлежит.
«Чтобы в экономике произошли системные преобразования, нужен очень мощный и длительный политический импульс», — считает Явлинский. Но наша политическая система так устроена, на таких принципах, что она этим заниматься не будет. Для нее это неэффективно, ей это не нужно, она заточена на решение другого рода задач.
Если принять такое объяснение, все и впрямь встает на свои места.
Существующая экономическая система обеспечивает благосостояние политической, чиновной и бизнес-элиты. Труба и административно-коррупционная рента, вливания-выливания бюджетных денег — вот источник ее богатств. Не может же она сама себя его лишить.
Поэтому ничего и не получается, а вместо «нажимания кнопок и рычагов» идет игра в имитацию. Создается фон «мозгового штурма» и «мобилизации нации». Граждан дурят красивыми, но противоестественными затеями вроде импортозамещения. Собираются экономические форумы. Авторитетные эксперты обещают выработать программы модернизации. На полном серьезе обсуждаются самые диковинные предложения. А главную интригу таит дно падения: достигли мы его или не достигли, и если не достигли, то когда достигнем.
Объяснение Явлинского хорошо еще и тем, что не только проясняет картину, но и примиряет с ней. Многое из того, что раздражало, вызывало недоумение, начинает уже как-то даже веселить.
На днях, например, председатель Центробанка Эльвира Набиуллина объявила, что «видит сигналы изменения структуры экономики».
Если не знать, что такие изменения при нынешнем политическом режиме невозможны, можно разозлиться. У нас тут килограмм мяса к 600 рублям подобрался, а она сигналов еще каких-то ждет.
Но если знаешь, что реформы все равно нереальны, думаешь совсем по-другому: «Видит сигналы. О, мама миа». И тогда директор Центробанка предстает в образе предсказательницы.
Такой, знаете, как в «Битве экстрасенсов». Со свечкой, игральными картами и блюдечком для вызывания умерших душ.
Волосы распущены, волшебный перстень на пальце и хриплый голос с подвыванием: «Ви-и-ижу. Ви-и-ижу сигнал. Дух реформы, если ты меня слышишь, отзовись...»
Юлия Калинина
