И напоследок еще немного о Донецке:
Анфиса Золотова
Все-таки, наши старушки (при правильном их использовании) – мощное оружие. Даже страшные орки могут дрогнуть от их напора. Сегодня наблюдала такую вот картину в ожидании автобуса.
Жарко. Рынок. Очередь собралась длинная и разношерстная. Из-за высокого градуса по цельсию разговоров почти не слышно. Стоим уже минут двадцать в ожидании транспорта. Люди в очереди лениво рассматривают друг друга...
И тут, матерясь и нагло расталкивая скопившихся людей, к пивному ларьку, что по другую сторону очереди, подгребает два тела с автоматами. Распахивается дверь, и они целенаправленно двигают внутрь. Парень, стоявший через два человека позади меня, пытается остановить входящих, указывая им на табличку, висевшую на ларьке, «Вход с оружием запрещен», за что выслушивает о себе и о соседях много тех вещей, которые обычно в слух не произносят.
- Милок, да не трогай ты их. Видишь, они с матами вышли, невменяемые. Толку? – Попыталась успокоить офигевшего парня потрепанного вида старушка.
-Ну, так написано ж специально для таких вот козлов! Чтобы соблюдали! – Не унимался последний.
В этот момент двери пивной распахиваются и все те же две макаки вываливаются наружу, источая дивный аромат вчерашнего перегара, свежего похмела, немытого тела и курева. Одного явно покачивает из стороны в сторону, и он направляется к не прекращавшему возмущаться пареньку. Видимо, для того, чтобы прояснить ситуацию, почему на него так безапелляционно наехали.
Первая обезьяна успевает только сказать, что с утра не стало их товарищей (и тут мое второе «я» злорадно улыбнулось), и что они пришли сообщить родственникам погибших.
А вторая, начиная с сакраментальной фразы «Ты че-то сказал?», выдававшей в нем вчерашнего гопника, на ней же и закончила, так как была встречена той самой старушкой, которая всадила ему в опухший от бухла мозг длиннющую тираду про то, какие они бессовестные, как надоели, и куда им надо пойти, дабы оставить нормальных людей в покое.
Орк, как мне кажется, слегка даже протрезвел, ибо в коротких паузах бабушкиной речи пытался как-то нелепо оправдываться. Было смешно. Честно. Вся наносная спесь куда-то делась. Наличие автомата через плечо забылось, а мутные глазенки из-под очков опасливо поглядывали на бабушкину палочку, которую та, помедли он еще с минуту, могла бы засунуть ему в то самое место, через которое обычно грозятся достать до самых гланд. Картина была маслом: бабушка и провинившийся внучок.
Очередь в это время тоже слегка оживилась, и макак спасло лишь то, что улучив момент, они метнулись в сторону стоящей неподалеку машины.
Наконец, подошел автобус, люди стали занимать места в салоне, передавать за проезд… В общем, обычная процедура на конечных остановках. Только еще минут десять не прекращались разговоры о том, как «защитники» порядком всем поднадоели, что они в большей своей массе наркоманы и алкаши, и что от них можно ожидать чего угодно, только не мира и благополучия.
Когда мы ехали уже по маршруту, по встречке, стесняя остальные автомобили к бордюру, неслись все те же макаки. Мое второе «я» искренне и от всей души пожелало им не разминуться, например, с трактором или столбом, и в очередной раз убедилось, что даже голосовавшим «ЗА», вся эта ситуация осточертела до мозга костей.
Пы.Сы. О валюте. Пройдя сегодня весь рынок вдоль и поперек, и зайдя в шесть контейнеров, только один продавец не выказал особого недовольства за расчет в рублях. Остальные слезно просили найти хотя бы сколько-то гривны и в итоге соглашались уже на то, что было.
Наблюдая за подобными случаями, в мой мешочек с верой упало еще несколько крупинок, что всё будет Украина!
