Cпойлер
Чтобы вы правильно поняли, вопрос о поражении РФ и консервации ситуации на Востоке находится сугубо в поле пропаганды или политики. Можно долго говорить, что санкции работают, а Путин слил, но тенденция перевооружения российской армии, увеличения бюджета на оборону с урезанием расходов на здравоохранение и образование, создание за двадцать лет пяти сепаратистских анклавов в постсоветских соседних государствах, пролёты стратегических бомбардировщиков возле стран-членов НАТО и наращивание ожесточения бомбардировок в Сирии не укладываются ни в одну из устраивающих нас теорий. Не похоже, чтобы Обама и Путин пришли к какой-то общей стратегии. Обе стороны усиливают поддержку своих союзников в регионах, в Сирии мелькают российские КШМ и колонны техники всё тех же «зелёных человечков», вовсю применяются тяжёлые огнемётные системы и есть данные о пусках ракет из «Точек». На Востоке боевики продолжают инженерное обустройство позиций, формируют корпусную и бригадную структуры, маневрируют силами и ВВТ по направлению к плацдарму возле города Светлодарск и формируют базы на южном участке фронта, одновременно усиливая инженерную оборону Горловки и узловых опорных пунктов. Да, акцент в пропаганде сместился на Сирию, но мы не видим комплекса мер по подготовке передачи границы и вывода войск или конкретных действий по сворачиванию проекта. Продолжается прямая подготовка к большой войне – эти факты на сегодня нельзя игнорировать.
Да и на фронте далеко не тихо – взявшие курс на мир не кладут мины и управляемые ракеты по инженерным командам, не работают снайперами по наблюдательным пунктам и не долбят из тяжёлого стрелкового то там, то здесь, чтобы вызвать ответную реакцию. Обработаны наши опорные пункты южнее Авдеевки по внешней стороне «треугольника» – короткий огневой налёт ЗУ-23-2, СПГ и крупнокалиберных пулемётов. Регулярные перестрелки в Песках – сепаратисты работают из АГС, часто применяют снайперские группы под прикрытием кочующих миномётов, бьют из гранатомётов, используют одиночные удары артиллерии. ВОП ВСУ в районе Горловки регулярно вступают в огневой бой с малыми группами противника или попадают под хаотичные обстрелы. Фиксировалась активность в районе Широкино и в секторе «А», хотя официально об этом пишут пару строк, стараются завершить отвод тяжёлого вооружения. У регулярной армии – двое убитых и около восьми раненных за неделю. Также есть сведения о контакте с диверсантами неподалёку от ДАП, уже второй за неделю ближний бой и потери у 81-й бригады, тяжёлые раненные – у 93-й. Плотные жёсткие огневые бои – в треугольнике вблизи Донецка. Пожар в Сватово, подрывы в секторе «А», регулярные потери от противопехотных мин, которые мы утилизировали – скорее всего, звенья одной цепи. РФ, на словах взявшая курс на нормализацию отношений и спад агрессии на Востоке, не должна бы усиливать постановку взрывных устройств, бить ПТУРами по инженерной технике и, говоря о мире, наращивать снабжение ВВТ двух корпусов с 40 000 персонала. Мы могли бы бесконечно описывать хутора, посёлки и номерные ВОП, подвергшиеся обстрелу из АГС или 12,7-миллиметровых, но всё равно итог сведётся к тому, что нам «Минск» пока нужен, а боевикам и им спонсорам – не очень. И это тревожные звонки.
Задача МО – совсем не политика. Услышав запах серы и увидев, как скисает молоко, нам придётся наладить выпуск святой воды и чудотворных мощей в промышленных масштабах. А есть ли нечистая сила или нет – разберутся теологи. Если есть данные об угрозах бомбардировок с воздуха (большинство учений ВВС РФ – это прорыв ПВО), усиление диверсионной войны и накопление сил противника во втором эшелоне с нерегулярными обстрелами для эскалации – нужны конкретные и чёткие действия. О политике и «Минске» обязаны рассуждать политики, а армии придётся делать свою работу, ведь враг наращивает бюджет, продолжает усиливать гибридную армию, противостоит нашим основным союзникам на других фронтах, засылает к нам диверсантов, продолжает информационную кампанию. В обществе сейчас очень развита мысль, что армия – это унылые небритые аватары в клетке, дача Муженко и совковые генералы. Всего не хватает, командиры тупят, а солдаты бухают. Так вот, да, мы армия постсоветского типа. С моторизованными частями, которые привезут мобилизованных на точку и оставят выполнять задачу с минимумом тяжёлой техники. С громадными проблемами по штату, состоянию материально технического обеспечения и моторесурса. С техникой середины прошлого века, БПЛА, похожими на экспонаты кружка «Юный техник», и связью позднего совка. Среди мобилизованных из сёл и городков многие пьют, потому что пили всегда, начиная со школьной скамьи. Но, в отличие от непьющих стратегов из социальных сетей, они не откупились от армии; да и командиры хоть и совершают ошибки, а остановили наступление крупнейшей армии континента и перевели борьбу в политическое русло. Мы используем переделанный советский устав, переделанную тактику поддержки механизированных соединений из порядков пехоты, советскую же артиллерийскую школу и концепцию опорных пунктов с манёвром бронегрупп за линией соприкосновения. Такому положению вещей есть масса объяснений – от инерции системы подготовки и финансирования до состояния ресурса техники и оперативной обстановки. Но это не значит, что наша армия – мальчики для битья и мы не предпринимаем никаких действий во время оперативной паузы. Очень многие, кто считал, что их ждёт лёгкая прогулка до Киева и захват районных отделов милиции с лёгким стрелковым, сейчас гниют в полях и терриконах, а остальные всё так же наблюдают в бинокль заколдованные Пески и Станицу.
Первое, что уже делается, – укрепление передовых линий, где разбираются гнёзда из снарядных ящиков, мешки, углубляются окопы, строятся блиндажи и бетонные сооружения. Поражённые ПТУРами экскаваторы ДССТ (минимум три эпизода) – это одна из лакмусовых бумажек введения техники в передовые линии. Инженерные работы проводятся далеко не везде; в одной только Красногоровке более четырёх километров траншей, укрытий, огневых позиций и капониров. Банально, у нас впечатляющие проблемы с деньгами и ресурсами – крайне важное вещевое довольствие обеспечивается только на 60%, поэтому найдутся много частей, где приходится валить лес в посадках волонтёрскими пилами и копать руками от забора и до обеда. Но в общем ситуация выравнивается. После постройки централизованно ВОП с привлечением тяжёлой строительной техники было немало случаев, когда по позициям ВСУ ложилось 70–100 122-миллиметровых снарядов (известный нам случай в секторе «А»), а при этом личный состав не пострадал. Мы продолжаем закапываться, снимать вражеские и уплотнять свои мины, составлять карту полей и проводить контрдиверсионные мероприятия. Об этом подробно не говорят, но каждую день и ночь тысячи людей занимаются отработкой по вопросу минной опасности и ДРГ. Подготовка канадскими сапёрами наших ребят в Центре разминирования – только начало большой работы в этом направлении. И обучение инструкторов, и более 50 человек специалистов в войска, и несколько роботов-сапёров и комплектов снаряжения, которые останутся как материальная база, и форсирование программы младших командиров в сапёрных частях – элементы стратегии в долгую в плане минного противостояния.
Второе – это учения. Как таковых классических бригадных манёвров у нас почти никогда и не было. Собирали батальонную группу, превращали в раздутый полк, придавали пару самолётов, «крокодилов» и ПВО, приглашали прессу и гордо именовали оперативными учениями. Батальон обычно был потолком для подготовки, и 7–8 эпизодов в год считалось достаточно много. На сегодня КШУ и сборы бригад «выпекаются», как горячие пирожки: над Широким Ланом гудит воздух и работают штурмовики, садятся и взлетают вертолёты, грохочут орудия; в Одессе проходят конференции в 235-м центре, а Западное оперативное служит центром подготовки как ВСУ, так и НГУ. Ровно, Десна и Яворов ходуном ходят от взрывов и рёва двигателей. Разворачивание мобильных командных пунктов, включая вертолёты Ми-9, тактические десанты на пути рейдовых групп, бомбоштурмовые удары, парашютное снабжение и высадка техники, форсирование водных преград и понтоны, подготовка корректировщиков и вынос узла связи почти на 700 км от ППД. 28-я бригада совместно с 79-й аэромобильной на полигоне уже третьи сутки, почти 10 000 человек личного состава во время «Решительного ответа», 25-я бригада во второй полосе зоны АТО, батальонные группы почти каждую неделю (на прошлой, например, работала 128-я). В прошлом году мы провели 18 батальонных и 184 ротных учений. Судя по всему, в этом году их будет значительно больше. Основная тематика – огневые мешки и гибкая маневренная оборона, переход в контрнаступление после огневого поражения, рейды в тылу врага, прорывы полосы обороны, изоляция поля боя огнём, фланговые прорывы. Особое внимание – пускам «Стрел» с марша и действиям зенитных взводов с ПЗРК, наведению понтонов, командованию с колёс КШМ, проводке колонн, логистике. Умному этой информации хватает; все понимают, к чему мы готовимся, где у нас две водные преграды, возможны встречные удары авиации и требуются рейды на несанированной территории.
Есть минусы, глупо было бы отрицать их. Многие бывшие батальоны ТРО обеспечены крайне скверно; есть части, которые месяцами не вылезают с передовых позиций, размазаны тонким слоем по сектору или закрыты автомобильной техникой едва ли не на треть. С запчастями к БТР-70/80 и «копейкам» чем дальше, тем страшнее. Вызревает проблема со снарядами к ствольной артиллерии – переход на стандарт НАТО либо локализация производства к советскому калибру потребует огромных средств. На носу давно анонсированная постройка заводов боекомплекта к стрелковому вооружению с непонятной развилкой между снабжением текущими боеприпасами и переходом на формат Альянса. Качество мобилизованных падает от волны к волне, дело как в деградации за 20 лет системы военкоматов, так и в том, что большинство молодых, успешных и перспективных бегали от армии, как чёрт от ладана. Мы сомневаемся, что есть план эвакуации заводов из Харькова и достаточное количество бомбоубежищ в случае условной горячей фазы – все уже видели, с какой «эффективностью» эвакуировались стратегические предприятия из Донецка и люди, (например, из Марьинки) уже после жестоких недельных обстрелов.
Но всему этому есть причины, главные из них – нехватка кадров и средств. Даже если сейчас начать массовое обучение персонала по стандартам НАТО, пройдут месяцы и годы, пока мы сможем создать костяк для армии в 250 000 человек. Всё это на фоне остро стоящих задач по созданию базы флота с ноля и инфраструктуры в Практической гавани, модернизации авиации, инженерному оснащению границы, созданию штурмовой бригады НГ, 10-й горной бригады и специальных частей Погранслужбы, полицейской реформы и перевооружения. Деньги, деньги и ещё раз деньги. Выбрана тактика оснащения нескольких «избранных» подразделений для создания мобильного резерва, обучения первой и второй волны инструкторов по программам Альянса (Яворов, Прибалтика, Польша), снятия с консервации бортов военно-транспортной авиации (ещё один за отчётный месяц) для переброски специальных и ПТО частей на угрожаемые участки, постановки на крыло перехватчиков в случае большой войны (два борта за октябрь).
Часто поступающими средствами связи и БПЛА по программам сотрудничества комплектуются учебные центры, «Саксоны» и «Хамви» отправляются на дополнительное бронирование и модернизацию как КШМ или санитарный транспорт, «Стугнами» комплектуются ПТО взводы аэромобильных войск, восстановленные в Ровно орудия поступают в формирующиеся части (10 «Рапир» на этой неделе – свежий пример). Поэтому у многих даже на передовой линии складывается впечатление, что ничего не меняется. В информационном поле эту мысль разгоняют все заинтересованные стороны. Нам бы хотелось, чтобы вы понимали: армия готовится в самом жёстком темпе. Деградация системы подготовки кадров, военкоматов, гражданской обороны и ДОСААФ произошла не вчера и не завтра ситуация выровняется. Не вчера мы начали производить по 10 ПТУР в год, делать скромную партию БТРов с опозданием на пару лет и закупать автомобили поштучно. По многим позициям мы уже нарастили производство на порядок, но это всё ещё капля в море. Люди, люди и люди. Поэтому бросают Москаля из дырки в дырку, поэтому грузинские десанты и волонтёры-губернаторы, а бывшие майоры запаса теперь начальники патрульной службы – кадров катастрофически не хватает, а хорошие парни – это не профессия. Но армия работает почти на пределе своих возможностей. Многие части (например, 28-а), просидев месяцы на передке, отправляются на полигон; 30-ка, с зимы пустившая корни в районе Светлодарска, скоро попадёт в руки канадских инструкторов; добровольческие батальоны, которые порой несли жесточайшие потери, получив танковые роты и артиллерию, возвращаются в зону АТО.
Мы работаем. Очень тяжело и плотно. И все те, кто кричат про то, что перемирие надоело, кругом одни аватары, а мы не называем войну войной, лучше убейте себя об стену. Потому, что у большинства людей проблема прийти на выборы, вызывает истерику постановка автомобиля на учёт в военкомате, а на сайте львовского завода месяцами ищут слесарей. И может случиться так, что когда сюда пойдут ТОУ, в цехах будут собирать 30 БТРов в неделю, а на фронте откажутся от режима прекращения огня, оно вам не понравится. У нас уже были ребята, которые «кормили Украину, пока все скакали на Майдане». И всё ещё остаётся шанс поглядеть на самых правильных патриотов, которые знают, как надо, пока армия сидит в казанах и страдает от совкового маразма. Столкновение реальности с иллюзиями всегда болезненно, но необходимо. И армия, и политики – зеркальное отражение народа. Если не верите – зайдите в поликлинику, ЖЭК или налоговую. Лупайте ту скалу каждый на своём месте, а не ловите удалённо аватаров, рисуя стрелки на воображаемых картах.
Оставайтесь на связи и оставайтесь живыми. Ещё ничего не закончилось. Берегите себя. Мы победим!
