Шанс второй: Киотский протокол
Второй дёшево разменянный шанс Украины получить деньги буквально из воздуха — продажа квот по Киотскому протоколу.
В 1992 году был подписан, а в 1994-м вступил в силу уникальный документ — Рамочная конвенция ООН об изменении климата. Соглашение, подписанное более чем 180 странами мира, включая все страны бывшего СССР и все промышленно развитые страны, об общих принципах действия стран по проблеме изменения климата. В декабре 1997 года было принято дополнение — Киотский протокол. Он обязывал развитые страны и страны с переходной экономикой сократить или стабилизировать выбросы парниковых газов.
Основные обязательства взяли на себя индустриальные страны:
Евросоюз пообещал сократить выбросы на 8%
США — на 7%
Япония и Канада — на 6%
Страны Восточной Европы и Балтии — в среднем на 8%
Россия и Украина — сохранить среднегодовые выбросы в 2008-2012 годах на уровне 1990 года
Развивающиеся страны, включая Китай и Индию, обязательств на себя не брали.
Протокол также предусматривал так называемые механизмы гибкости:
торговлю квотами, при которой государства или отдельные хозяйствующие субъекты на его территории могут продавать или покупать квоты на выбросы парниковых газов на национальном, региональном или международном рынках;
проекты совместного осуществления — проекты по сокращению выбросов парниковых газов, выполняемые на территории одной из стран полностью или частично за счёт инвестиций другой страны;
механизмы чистого развития — проекты по сокращению выбросов парниковых газов, выполняемые на территории одной из стран, полностью или частично за счёт инвестиций другой страны.
Нас интересуют первые два механизма. По первому страны могут покупать друг у друга квоты напрямую за деньги. По второму — на территории одной страны могут реализовываться проекты за счет средств другой страны (или её бизнеса). При этом единицы сокращения выбросов включаются в суверенную квоту страны-инвестора, а бизнес, инвестировавший в этот проект, получает возможность продать полученные единицы сокращения выбросов на специализированных карбоновых биржах.
Киотский протокол и Украина
По КП Украина должна была сохранить свой объём выбросов на уровне 1990 года. Из-за структурной перестройки экономики и экономического кризиса реальные объёмы выбросов стали намного меньше. Поэтому появилась возможность их просто продать. Реальные выбросы Украины и сейчас доходят только до 40% от уровня 1990 года.
Квота Украины на выброс парниковых газов по Киотскому протоколу составляла 923 млн т ежегодно (уровень 1990 года). Фактический же их объем не превышал 390-410 млн т. «Сэкономленные» выбросы (а это 460-480 млн т ежегодно) набирали за пять лет (2008-2012) объем в примерно 2,5 млрд тонн.
Их можно было продать в обмен на обязательство внедрить проекты, которые будут защищать природную среду и сохранять уже произведённую энергию.
Инвестиционные возможности Украины:
Граница стоимости единицы сокращения выбросов (ЕСВ) — $54 за тонну СО2. Это уровень штрафа за превышение национальной квоты.
Реальная стоимость ЕСВ была в пределах $5-25 за тонну. Средневзвешенная цена при расчётах — $10-15 за тонну. Для сравнения, в 2009 году минэкономразвития России прогнозировал инвестиционный потенциал продажи 240 млн тонн СО2 на уровне 4 млрд евро.
Значит, общий инвестиционный потенциал Украины по Киотскому протоколу составлял до 40 млрд евро. Это, конечно, максимальная оценка. В реальности потенциал прямой продажи был существенно ниже. Но даже очень консервативная оценка специалистов Всемирного банка показывала, что до 2012 года Украина благодаря Киотскому протоколу могла бы получить $15-17 млрд, поскольку владела вторым в мире (после России) потенциалом свободных квот. Но это только первая продажа. В реальности, если бы запустили мультипликативный эффект от реализации за эти деньги карбоновых проектов, мы могли привлечь ещё дополнительно $7-12 млрд.
Прикол в том, что была реальная возможность запустить мультипликативный механизм. Ведь, например, если поставить целью не только потратить полученные от «киотских» доноров деньги, а добиться на эти деньги ещё большего — до максимума — сокращения выбросов, то получается, что можно было и заработать. Так, например, можно было бы сократить выбросы метана в угольной отрасли на две трети, была бы принята соответствующая программа. То есть продав суверенную квоту и вложив полученные средства в проекты, предусматривающие снижение эмиссии метана в шахтах, можно было получить в итоге ещё больше денег. Получаем реально «грантовые» (бесплатные и невозвратные) инвестиции в нашу экономику. Причём огромные.
Пример частной инициативы: Метинвест – ДТЭК. 20 проектов совместного осуществления, уменьшение выбросов на более чем 14 млн тонн СО2. Можете сами посчитать, сколько это принесло дополнительных средств.
Проект на шахте им. Засядько. Создание крупнейшей в Европе электростанции на шахтном метане. 12 когенерационных агрегатов обеспечивают 36 МВт электрической и 34 МВт тепловой мощности. При этом всё это не использовало природный газ, а работало только на шахтном метане из системы дегазации шахты. Проще говоря, из воздуха (вернее на метане, который бы просто был выброшен в атмосферу). До 2012-го проект обеспечил шахте сокращение выбросов в атмосферу порядка 6 млн тонн, что позволило шахте продать квоты на сумму более $80 млн. Это один из самых крупных проектов по количеству углеродных единиц в мире.
При этом реальные инвестиции в электростанцию составляли 600-1100 евро за кВт установленной мощности. Значит, около $40 млн.
Так что эта электростанция не просто была построена бесплатно «из воздуха». Её строительство позволило привлечь дополнительно минимум $40 млн на модернизацию производственного комплекса шахты.
Что сделало в это время государство
Украина продала в 2009 году 30 млн единиц установленного количества Японии и 3 млн ЕУК Испании. В 2010 году Япония дополнительно приобрела у Украины ещё 14 млн ЕУК. То есть в целом Украина продала 47 млн единиц установленного количества.
Это только 1,8% от возможного.
Цена купли-продажи составляла около 10 евро за 1 тонну CO2. Общая сумма средств, полученных Украиной по механизму международной торговли квотами в рамках первого этапа Киотского протокола, составляет около 470 млн евро.
За эти деньги Украиной должны были реализовываться проекты. В случае реализации проектов (их было более 700) целевых экологических («зелёных») инвестиций общее сокращение выбросов парниковых газов ожидалось в объёме 166 тыс. т СО2-экв./год. Это просто смешно. Просто сравните эффективность этих проектов с эффективностью 20 проектов ДТЭК.
Либо можете почитать о том, как были потрачены эти деньги на практике. Здесь или здесь.
Но даже эти проекты не смогли осуществить.
По данным Минэкологии, к 5 января 2016 года Украина освоила 70% этих средств. Неиспользованный остаток составил около 100 млн евро.
То есть вместо интенсивного развития — вялотекущий «дерибан» по странным проектам.
Причина — деньги надо было просто «слить». Причем слить максимально медленно, чтобы они растворились в процессе слива.
Начался это процесс сразу при правительстве Тимошенко.
Киотскими деньгами просто закрыли кассовый разрыв на едином казначейском счёте. Вернее, частью из них — 200 млн евро. Предвыборная борьба за пост президента в 2010 году требовала радикальных действий. Все вели выборы и затыкали «дыры». Из этих средств 49 млн грн пошло на стадион «Металлист» в Харькове, 56 млн — на реконструкцию аэропорта в Харькове, 70 млн — «Укравтодору» на закупку валюты, 130 млн — на закупку зерна в Аграрный фонд и др. Можете сами посмотреть, кто в то время управлял и курировал эти структуры и кому конкретно достались эти деньги.
О потерянных перспективах нашей страны, или вообще о последствиях, никто не думал. А последствия наступили после проигрыша ЮВ в президентской гонке. Последовало обвинение экс-премьер-министра Юлии Тимошенко в нецелевом использовании 180 млн из 200 млн евро киотских денег. И её арест.
Но «наступники» из команды Януковича, использовав сложившуюся ситуацию против ЮВ, совсем не торопились её исправить. Их она также полностью устраивала. Ведь деньги в бюджет нужны были и им также. Зачем забирать из бюджета, если можно их просто «размазать» по территории страны и во времени на сотни проектов, отдалённо напоминающих энергосберегающие? Там их и похоронить, а вернее раздерибанить. Ведь главное, что они увидели — деньги уже получены, а отчитываться за них надо будет потом. А потом что-нибудь придумаем. Власть же наша. Вот и реализовали стратегию медленной реализации проектов, которые в реальности и не давали хоть какого-то значительно снижения выбросов. Да, один из результатов их реализации мы можем видеть каждый день — это покупка патрульных «тойот» для милиции, а вернее уже для «обновлённой полиции»… Вот это, наверное, единственное видимое достижение всего Киотского процесса в нашей стране. Ну, ещё поменяли рамы в 200 школах, утеплили фасады и вставили энергосберегающие лампочки.
Сравните это с потерянными $17-20 млрд потенциальных реальных и бесплатных инвестиций на развитие экономики.
Шанс третий: рынок земли
Наш третий и пока ещё не упущенный. И самый дорогой. Общая цена рынка земли в Украине, по некоторым оценкам, достигает $1 трлн.
Мы неоднократно об этом писали. Нынешний мораторий на продажу земель сельхозназначения, ставящий Украину в один довольно короткий ряд с Кубой, Венесуэлой, Таджикистаном, Северной Кореей и Конго — политическая спекуляция аграрных магнатов, приспособившихся к нынешнему извращению. Спекуляция откровенно незаконная — что признал уже даже Европейский суд по правам человека — но опирающаяся на невежество и страхи значительной доли населения: мол, всё скупят злые люди, а простому человеку ничего не останется. Тот факт, что простой человек и сейчас не может распоряжаться землей — а, значит, не может считаться её владельцем — их почему-то не смущает.
При этом существующая ситуация, при которой земля берётся в аренду, поощряет засеивать её культурами, после которых буквально хоть трава не расти. Выжать всё, что можно, не своё — не жалко. А там и срок аренды к концу подойдёт.
Сейчас у нас ещё остается окно возможностей. И вызвано оно интересом к нашему рынку земли одних из основных потребителей нашей сельхозпродукции — стран Ближнего Востока и Персидского залива.
Эти страны испытывают частые проблемы с продовольствием. Вспомним недавнюю историю Катара — богатейшей страны, в которой чуть не начался голод просто потому, что соседи заблокировали пути доставки продовольствия, а собственных мощностей у пустынного полуострова отродясь не было. Зато эти страны не испытывают проблем с деньгами. До них относительно недалеко. И они действительно готовы не только вкладываться украинскую землю, но и платить местным за работу на ней — а не «завозить своих», чем пугают украинского избирателя отдельные политики. И выращивать не рапс и подсолнечник, а зерновые.
Пока на Ближнем Востоке нет большой войны. Пока аграрные технологии ещё не шагнули настолько вперёд, что чернозём перестал быть козырем (а всё к тому идёт). Пока вкладываться в нашу землю ещё может быть выгодно. Нужно создавать рынок именно сейчас.
Впрочем, если очень постараться, можно упустить и этот шанс. Продлевает же наш «ни разу не олигархический» парламент мораторий из года в год, против обязательств страны и здравого смысла.
Не умеем в долгую игру?
Из всего этого напрашивается очень печальный вывод.
Украина вовсе не проклята. Её не сглазили, не поробили, не написали на роду. Просто ей долго управляли люди, которых жизнь научила, что лучше взять две копейки сейчас, чем тысячу долларов через год. Люди, чьё детство прошло в советских подворотнях, не мыслят категориями долгосрочных инвестиций. Поэтому каждый раз, когда выбор стоял между «вложиться в будущее» и «взять сейчас полновесной мелочью» — они выбирали второе. Именно этим и объясняется значительная доля наших упущенных шансов — ну, кроме тех, которые объясняются просто глупостью.
Мы предпочли взять деньгами и топливом сразу, не вкладываясь в развитие украинской ядерной энергетики.
Мы решили заткнуть пару бюджетных дыр перспективами страны на долгие годы.
Сейчас мы рискуем дождаться закрытия окна возможностей по заходу инвесторов на наш рынок земли просто потому, что проще перед выборами заигрывать с аграрными магнатами и вешать лапшу на уши электорату, чем поддержать или провести непопулярную, но жизненно необходимую реформу.
Именно эту дырку в голове нам и нужно заткнуть, именно здесь — смерть Кощеева и разрушение родового проклятия. Нужно научиться выбирать стратегический интерес, а не тактическое преимущество.
Когда мы это преодолеем — сами удивимся, сколько шансов у нас, оказывается, было, есть и будет.
