прессуха после виртуальной встречи контактной группыQ: Thank you. Chairman Milley, we're now entering the fifth week of the counteroffensive, so going into the sixth week. And you publicly have talked about, as have others in the U.S. government, about how the counteroffensive is going slower than expected. I appreciate the realities of the front lines, the mines and the situation there, but has the counteroffensive stalled? And how is this not a failure so far?
And, Secretary Austin, you talked about the alliance and the contact group being together. But publicly, there seems to be a bit of fraying. Defense Minister Wallace last week said that he had told his Ukrainian counterparts that, quote/unquote, "We are not Amazon, and that they should show us some appreciation."
Do you agree with the sentiments that Secretary Wallace expressed?
And what exactly do the Ukrainians need to, sort of, break the front lines and the security zone and make the progress that you had expected them to make?
SEC. AUSTIN: Well, first, thanks, Idrees. And I'll answer first, and then the chairman can chime in. You know, we're just off of -- just back from the summit in Vilnius, and what I witnessed in Vilnius was indeed unity and cohesion, in every meeting that I sat in.
And so I would -- it's the same thing that I witnessed today as I talked to ministers of defense and chiefs of defense. That unity is still there. There's no question that we have provided Ukraine a lot, we, the international coalition. Ukraine is in a fight, and we have to remember that, when you're in a fight, you want everything that you can get your hands on. And so that's to be expected.
Ben Wallace and I have worked along with coalition partners over the last year or so on this particular issue, and Ben has done a lot to enable and to help the Ukrainian military. And so he's been a great partner. But, again, I continue to see unity and cohesion. I continue to hear ministers say that we're going to support Ukraine for as long as it takes.
And I heard their leaders say the same thing in Vilnius last week. This is more -- much -- this is about much more than just Ukraine. This is about the rules-based international order. And I think people realize that. People around the globe realize that. And, you know, it's about the ability of a country to protect its sovereign territory. And so there's an interest across the -- around the globe to ensure that Ukraine can be successful in defending its sovereign territory.
- Председатель Милли, идёт пятая неделя контрнаступления, скоро уже шестая пойдёт. И вы публично говорили, как и другие в правительстве, что оно идёт медленнее, чем ожидалось. Я понимаю реальности войны, мины и всё такое, но что, оно застряло? Оно не провалилось ли?
Министр Остин, вы говорили, что альянс и контактная группа все едины. Но кажись там какой-то разброд шатание. Министр Уоллес на той неделе сказал, что сказал украинцам, мол, мы не амазон, цените побольше.
Вы с ним согласны?
Что конкретно нужно украинцам, чтобы прорвать линии защиты и показать прогресс, который вы хотите?
Остин: Мы только что с самита в Вильнюсе и я в самом деле наблюдал там единство и сплочённость, на каждой встрече.
И то же самое сегодня на встрече контактной группы. Единство на месте. Без вопросов мы много поставили Украине, мы в смысле международная коалиция. Украина воюет, и надо это помнить - когда воюешь, тебе хочется всё и сразу. Этого стоило ожидать.
Мы с Беном Уоллесом много работали вместе за последний год по этому вопросу, и Бен сильно помогал украинским военным. Он был хорошим партнёром. Но правда я продолжаю видеть сплочённость. Продолжаю видеть, как министры говорят, что все будем стоять с Украиной столько, сколько надо.
И в Вильнюсе их лидеры то же самое говорили. Это вопрос не только Украины, это про законный порядок. Мне кажется, люди это понимают. Все люди в мире. И это вопрос способности страны защитить свои земли. По всему миру люди заинтересованы, чтобы Украина смогла.
GEN. MILLEY: So, just, I would say a couple things. First of all, the Russians have had several months to put in a very complex defense in depth, the linear defense in depth. It's not quite connected trench lines like World War I, but it's not dissimilar from that, either -- lots of complex minefields, dragons' teeth, barbed wire, trenches, et cetera. They've got a very extensive security zone in depth, and then they've got at least two, perhaps even three main defensive belts.
So they've had a long time to prepare that. Now, they suffered a lot of casualties, the Russians did, to date. So they've also done that mobilization, you know, from months ago. So the troops that are manning those Russian lines are poorly trained, poorly equipped. Their sustainment and logistics is not high. Their morale is low. And now, recently, because of the Prigozhin mutiny, the command-and-control apparatus at the strategic level is certainly confusing at best and probably challenging in many, many other ways.
At the operational, tactical level, they've had significant casualties among their officer corps. But in addition to that, the recent events of Prigozhin has also led to, and you're reporting it in the media, about various folks being replaced.
So the Russian situation is not very good, even though they've been fighting a fight because of the minefields. What the Ukrainians have, though, is a significant amount of combat power not yet committed. And I will not say what's going to happen in the future because that's going to be a Ukrainian decision to -- as to where and when they commit their reserve, et cetera.
Right now, they are preserving their combat power and they are slowly and deliberately and steadily working their way through all these minefields. And it's a tough fight. It's a very difficult fight.
It started about five or six weeks ago. And the various wargames that were done ahead of time have predicted certain levels of advance. And that has slowed down. Why? Because that's the difference between war on paper and real war. These are real people in real machines that are out there really clearing real minefields and they're really dying.
So, when that happens units tend to slow down and that's rightly so, in order to survive, in order to get through these minefields. So, they're working their way through it. It is far from a failure, in my view. I think that it's way too early to make that kind of call. I think there's a lot of fighting left to go.
And I'll stay with the what we've said before, this is going to be long, it's going to be hard, it's going to be bloody. And at the end of the day, we'll see where the Ukrainians end up, vis-a-vis the Russians.
Милли: Во-первых, у рашистов было несколько месяцев выстроить сложную защиту на большую глубину. Это не такая сеть окопов, как в первую мировую, но вообще похоже - сложные минные поля, "зубы дракона", колючая проволока, окопы и т.п. У них очень широкая зона безопасности, и у них минимум два, а то и три защитных пояса.
У них было много времени это подготовить. У них было много трупов, да, так что они устроили мобилизацию. На этих линиях обороны щас сидит плохо обученное тупьё. Поддержка и логистика у них как обычно, моральный дух вжопе. А после пригожинского мятежа командный аппарат в лучшем случае сбивающий с толку, а на самом деле наверно вообще ничо у них там не разберёшь.
На тактическом уровне много офицеров у них того, трупы. А после пригожина, вы небось слышали, оставшихся в живых поувольняли.
Так что у русских всё не очень, хотя минные поля им помогают как-то стражаться. А у украинцев ещё много комбатной силы, которую они не задействовали. Я не скажу, что и когда будет происходить, потому что решения принимают украинцы - насчёт когда они подтянут резервы.
Сейчас они берегут комбатную силу и медленно, осторожно и неуклонно пробиваются через минные поля. Это тяжело. Очень тяжело.
Это началось 5-6 недель назад. На учениях, которые у нас были раньше, предсказывали определённую скорость наступления. Оно идёт медленнее. Почему? Потому что в реальности война отличается. Это реальные люди в реальных машинах там очищают минные поля и они реально погибают.
Когда это случается, взводы обычно замедляются, и правильно делают, чтобы выжить, чтобы прорваться через минное поле. Они прорываются. Ничего не провалилось. Ещё слишком рано называть это провалом. Впереди ещё много боёв.
Я стою на том, что раньше говорил - это будет долго, тяжело и кроваво. В конце концов посмотрим, что получится.
SEC. AUSTIN: And Idrees let me just tag onto what he Chairman said. I absolutely agree with everything the Chairman said. What I would remind you that we -- this is not over. We continue to generate combat power. We're training three -- training and equipping three brigades in Germany right now and there's other training ongoing around the region, as the Chairman pointed out earlier.
Countries continue to provide platforms. And, you know, we talked about the additional Leopards and infantry fighting vehicles that are on the horizon, as well as artillery pieces. And so, we're going to continue to generate combat power. We're going to continue to push in additional Bradley fighting vehicles, and also Strykers and artillery pieces. And you heard the Chairman mention that earlier. So, our work continues. And we're going to do everything we can to make sure that Ukrainians can be a success.
Остин: я согласен с Милли. И хочу напомнить - это ещё не конец. Мы продолжаем наращивать комбатную силу. Мы тренируем и оснащаем три бригады в Германии прямо щас, и другие тренировки идут, как председатель выше говорил.
Страны продолжают поставлять платформы. Мы говорили про ещё леопарды и другие машины на горизонте, и артиллерию. Мы продолжаем увеличивать комбатную силу. Пробьём ещё бредли и страйкеров. Работа продолжается, собираемся делать что можем, чтобы помочь украинцам победить.
Q: I have two Ukraine related questions, following up on Idrees'.
First, Secretary Austin, for you. I wanted to follow up on the G7 statement that came out last week regarding that framework for providing security assurances to Ukraine. President Biden has publicly referenced the Israel MOU model. Do you believe that -- is there a possibility that the United States could help Ukraine achieve or secure some sort of parallel qualitative military edge? Or could the United States provide a mutual defense agreement to Ukraine as part of that security assurance? And do you expect that it's politically feasible to have the kind of agreement that we have with Israel for Ukraine?
And then for you, Chairman Milley, you know, Ukrainian military leaders have said how grateful they are for U.S. support. But at the same time, the various leaders, including General Zaluzhny, who you talk to regularly, have said that they don't think it's reasonable for the United States to be -- for Ukraine, excuse me, to be conducting this kind of major offensive, and especially, do combined arms maneuvers without the ability to have greater air power and provide air support to the troops.
And they say, you know, NATO would never dream of asking its forces to do that, even given the Russian air defense system that's there. What is your response to that? And can you help us, sort of walk us through your thinking about why Ukraine is able and should be able to conduct this offensive without the greater air power that some of the Ukrainian leaders are asking for. Thank you.
- два вопроса про Украину.
Министр Остин, по поводу заявления семёрки про гарантии безопасности Украине. Байден публично упомянул израильскую модель. Вы правда верите, что это возможно, что США поможет Украине достичь такого же военного уровня? Или США может подписать какое-то взаимное соглашение о защите с Украиной? Думаете это политически возможно добиться такого же соглашения как с Израилем для Украины?
Председатель Милли, украинские военные начальники говорят, как они благодарны за поддержку. НО в то же время, например Залужный, с которым вы постоянно разговариваете, сказал, что это как-то неразумно Украине вести такое огромное наступление и особенно делать манёвры без воздушных сил.
Он сказал, НАТО бы не послало свои войска без поддержки с воздуха, даже если у русских и есть противовоздушная оборона. Что вы на это скажете? Расскажите-ка нам, почему вы думаете, что украинцы смогут и должны вести наступление без воздушных сил, которых украинцы давно просят.
SEC. AUSTIN: Thanks, Missy. I counted about 12 questions. But we'll do our best to get to --
First, on the agreement with Ukraine, we can expect -- and you saw evidence of this with the G7 announcement at the end of the Vilnius Summit -- we can expect that countries will execute bilateral agreements with Ukraine going forward, and certainly we will as well, and that's a work in progress. But I would tell you, our part of that, the chairman and I are focused on not only making sure that Ukraine has what it needs to be successful today, but we also have to make sure that they have a capability to defend themselves in the future and to deter aggression in the future. So while we're doing what's necessary to make sure that they can be successful today, we're also going to have to work with allies and partners to do -- to build a future force.
And so that's the hard work that's got to happen, and right now, we're kind of at that -- at that point where we're doing both simultaneously. So you see that in some cases, we've invested in some things that because they have to be produced, they won't materialize until a couple of months down the road, or in some cases, a year down the road. But those kinds of things help provide the capability that Ukraine's going to need in the future.
So the core of any agreement will be their ability to defend themselves and deter aggression, and they've got to have the combat power to do that, and that's what we're focused on. And then around that, you know, the bilateral agreement will certainly be formed and this is going to have to be work that nations take on together, not one nation alone. And so I look forward to working with my colleagues and working with State and other foreign ministers to develop the way ahead for Ukraine, so --
Остин: Мисси, ну и много у тебя вопросов.
Про соглашение с Украиной, ну мы можем ожидать - заявление семёрки как бы намекает - можно ожидать, что страны будут подписывать с Украиной двусторонние соглашения, и мы тоже конечно, работа идёт. Но я бы вот сказал вам, что мы с Милли сейчас думаем не только о том, что Украине нужно прямо сейчас, но и о том, как ей защищать себя в будущем. Так что мы работаем не только над настоящим, но и над будущим, с нашими партнёрами, над созданием будущих сил.
Это тяжёлая работа, и надо делать всё одновременно. Видите, мы инвестируем не только в то, что надо через два месяц произвести, но и через год, что понадобится в будущем.
Главным ядром соглашения будет их способность защитить себя, дать отпор агрессии, у них должна быть комбатная сила для этого, и над этим мы работаем. Ну конечно вокруг этого будет какое-то двустороннее соглашение, и это будет работа нескольких наций. Так что жду недождусь дальнейшей работы в этом направлении с госдепом и чужими министрами, короче...
GEN. MILLEY: So Missy, the -- I'd offer two things. One is, you know, what's the military problem to solve here with the air power? And it's control of the airspace, and you can do that two ways. You can do that air-to-air or you can do that from the ground to the air.
In terms of the most effective and efficient and cost-effective way to do that right now for the Ukrainians is from ground to air through air defense systems, and that's what they've been provided from the beginning if this war 'til now. And that's important, because what you want to do is protect those assault forces from Russian close-air support and/or attack-helicopter support, and they've got air defense systems, the Ru- -- Ukrainians do, that can do that.
The casualties that the Ukrainians are suffering on this offensive are not so much from Russian airpower; they're from minefields, minefields that are covered with direct fire from anti-tank hunter-killer teams, that sort of thing. So it's minefields. So the problem to solve is minefields, not the air piece right this minute. And that's what the coalition is trying to provide them: additional mine clearing, MICLICs, line charges, Bangalores -- that sort of thing, in order to continue to work their way through the minefields.
So I'm confident that they can do this, and especially if they execute the tactics, techniques and procedures that they've been taught, which they are doing, and execute these operations at night, which would deny the Russians the ability to use any of their airpower anyway. So the real problem is the minefields. It's not right now the airpower.
Now, having said that, just do a quick math drill here. Ten F-16s are $2 billion, so the Russians have hundreds of fourth- and fifth-generation airframes. So if they're going to try to match the Russians one for one, or even, you know, two-to-one, you're talking about a large number of aircraft. That's going to take years to train the pilots, years to do the maintenance and sustainment, years to generate that degree of financial support to do that. You're talking way more billions of dollars than has already been generated.
So the key thing is to focus on air defense, focus on the blocking-and-tackling sort of offensive combined arms maneuver, which is artillery, as both long-range and short-range artillery, and then get in your engineers and your mine-breaching equipment. That's the kind of stuff they need. That's what they want. That's what they're asking for. When I talk to Zaluzhny, that's what he's asking for, so --
Милли: Мисси, я тебе предложу задать себе такие вопросы - какая военная проблема решается с помощью воздушных сил? Контроль над воздушным пространством можно достичь двумя способами. Можно с воздуха, можно с земли в воздух стрелять.
Самый эффективный и экономный способ этого достичь сейчас для украинцев - противовоздушная оборона с земли, и это мы им как начали поставлять с начала войны, так и продолжаем. Это важно, потому что тебе надо защитить нападающие войска от рашистских самолётов, и у украинцев это есть.
От чего сейчас гибнут украинские военные в основном - не от самолётов, от мин, от минных полей покрытых прямым огнём антитанковых команд, вот такие вещи. Так что проблема, которую надо решать, это минные поля, а не самолёты. Вот что коалиция хочет им поставлять - удлинённые снаряды разминирования, бангалорские торпеды - всякие такие вещи, чтобы проходить минные поля.
Я уверен, они это смогут, мы их этому всему учили, и производить эти операции ночью, чтобы русские не могли их заметить с воздуха. Короче, проблема - минные поля, а не воздушные силы.
А теперь посчитаем. Десяток F16 - два мильярда, а у рашистов сотни самолётов 4-го и 5-го поколения. Если они хотят равняться с рашистами один к одному или даже два к одному, это чо-то дофига. Надо годами учить пилотов, годами собирать на это бабки. Это будет намного больше мильярдов, чем уже потратили.
Так что мы фокусируемся на противовоздушной обороне, на наступлении типа блокировать и удержать в сочетании с манёврами артиллерии ближнего и дальнего действия, и потом выдвижении сапёров. Вот что им надо, вот что они хотят. Вот что они просили. Когда я говорил с Залужным, он это просил.
