Мне охота про изучение языков поговорить. Опять "читал Джерома, много думал".
Он хамит систему обучения языкам в Англии, поэтому, мол, у нас никто ни бэ ни мэ, - не то что немцы, они все прекрасно спикают на нашем и других тоже, это всё потому что их правильно учат в школе.
А потом начинает приводить подробности, которые у меня вызывают
Ну, ладно, допустим, каждый день по часу (что, якобы, тогда происходило в немецких школах, не знаю как сейчас) - это действительно большое дело, и лучше, чем 2 раза в неделю, как якобы происходило в английских школах.
Но всё остальное
Учебник, типа, плохой. “Ahn’s First-Course” Всё зло в учебнике. Над учебником он изоржался. (Ну, я вспоминаю советские учебники с "репортером Шрайбикусом" - да, наверно они были не очень.) Я попыталась нагуглить инфо про эти учебники, ничо не поняла - Ahn вообще-то немец. Если Джером так прославляет немецкую систему, чего ржать над методом обучения немца по фамилии Ahn?
Притом главная претензия к учебнику - в том, что там тупые диалоги, "про тётушек и садовников". То ли дело немцы - они после школы могут беседовать на иностранном языке "о политике, истории и Шекспире".
А о лондон-из-зе-кэпитал-оф-грейт-британ могут??
Короче, у меня такое ощущение сложилось, что он описывал немецкую систему, которая дико похожа на совецкую, если не считать, что в совецкой было 2 дня в неделю, - и после которой тоже никто не может ни о чём говорить, и политике и шекспире тоже не может.
Cпойлер
В Германии система обучения языкам крайне отлична от нашей, в
результате чего немецкий юноша или девушка, окончив в пятнадцать лет
гимназию - так здесь называют среднюю школу, - могут понимать и говорить на
том языке, которому обучались. У нас в Англии существует пока еще
непревзойденный метод обучения иностранным языкам: при максимальных затратах
времени и денег умудряются добиться минимальных результатов. Выпускник
хорошей английской средней школы с большим трудом и крайне медленно может
побеседовать с французом о садовницах и тетушках; если же ему попадется
человек, у которого нет ни того ни другого, разговор тут же увянет.
Встречаются отдельные яркие исключения, которые могут сказать, который час,
и высказать пару осмысленных замечаний о погоде. Конечно же, наш выпускник
без труда перечислит несколько десятков неправильных глаголов, но, к
сожалению, мало кого из иностранцев это сможет заинтересовать. Помнит он и
несчетное количество на диво неупотребительных французских выражений,
которых современный француз не то что никогда не слышал, а просто не
понимает.
В девяти случаях из десяти это объясняется тем, что он изучал
французский по учебнику Ана "Французский язык для начинающих". История этого
знаменитого пособия занятна и поучительна. Книга была написана одним
остроумным французом, несколько лет прожившим в Англии. Автор сатирически
высмеивал штампованный язык английского общества. С этой точки зрения, книга
превосходна. Он предложил ее одному лондонскому издательству. Редактор был
тертый калач. Он прочитал всю книгу. Затем пригласил автора.
- Вы написали, - сказал он, - очень умную книгу. Я смеялся до слез.
- Рад это слышать, - ответил польщенный француз. - Я хотел сказать всю
правду, стараясь при этом никого не обидеть.
- Получилось просто великолепно, - согласился редактор, - однако, если
пустить ее как сатиру, она не пойдет.
На лице автора выразилось недоумение.
- Ваш юмор сочтут натянутым и экстравагантным, - продолжал редактор. -
Люди утонченного ума поймут вас, но их так мало, что и не стоит брать в
расчет. Спросом ваша книга пользоваться не будет. Но у меня есть идея, -
продолжал редактор. Он огляделся, как бы убеждаясь в том, что в комнате,
кроме них, никого нет, наклонился к автору и прошептал:
- Я собираюсь издать ее как серьезный труд, как школьный учебник.
От изумления автор лишился дара речи.
- Я знаю нашего учителя, - сказал редактор, - эта книга ему очень
понравится. Она точно соответствует его методе. Трудно найти еще что-нибудь
глупей и бесполезней. Учитель набросится на вашу книгу, как щенок на
кремовый торт.
Автор, принеся искусство в жертву Маммоне, согласился. Они придумали
новое заглавие, добавили словарь, но содержание не тронули.
Что из этого вышло, знает каждый школьник. Учебник Ана стал библией
английского филологического образования. Если сейчас он и не является столь
универсальным, как в былые годы, то только потому, что были написаны другие,
еще менее приемлемые для обучения пособия.
И все же если, несмотря ни на что, английский школьник и усвоит, пусть
даже и из учебников, подобных руководству Ана, отрывочные знания
французского, наша система образования готовит ему новые препоны в лице
"джентльменов - носителей языка" - так они подают себя в газетной рекламе.
Этот учитель-француз, который, как впоследствии выясняется, оказывается
бельгийцем, является, безусловно, весьма достойным джентльменом и, надо
отдать ему должное, превосходно понимает и довольно бегло изъясняется на
своем родном языке. Иными талантами Господь его обидел. Неизменно вам
попадается человек, обладающий крайне редкой неспособностью научить
кого-либо чему-либо. Он призван не столько обучать, сколько развлекать
юношество. Это всегда комический персонаж. Ни одна английская школа ни за
что не примет на работу француза, обладающего приличной внешностью. Чем в
большей мере природа одарила его чертами, вызывающими беззлобную улыбку, тем
большим спросом пользуется он у администрации. Ученики, естественно, смотрят
на него как на ходячий анекдот. Уроки французского пользуются в школе
успехом, которому позавидовали бы античные комедиографы. Ученики с
нетерпением ожидают этих двух или четырех уроков в неделю, они вносят
приятное разнообразие в монотонную школьную жизнь. А затем, когда гордый
родитель вместе со своим сыном и наследником отправляются в Дьепп, где и
выясняется, что его оболтус не может нанять извозчика, он принимается
честить не систему, а ее невинную жертву.
Я ограничиваю свои наблюдения французским языком, потому что он -
единственный, которому мы пытаемся обучать наших детей. Знание немецкого
расценивается как измена Родине. Особо почитается полное незнание
иностранных языков. Языками у нас владеют лишь журналисты, подвизающиеся в
юмористических журналах, да авторы дамских романов. Для них это - хлеб
насущный. Наше же незнание французского, чем мы так кичимся, делает нас
посмешищем в глазах всего мира.
В немецкой школе метод обучения несколько отличен от нашего. Час в день
отводится на изучение какого-нибудь иностранного языка. Смысл в том, чтобы
не дать школьнику забыть то, чему его учили на прошлом уроке; смысл в том,
чтобы он всегда шел вперед. Никому не приходит в голову приглашать для
развлечения иностранца комической наружности. Избранный язык преподается
учителем-немцем, который знает его не хуже родного. Возможно, при такой
системе обучения юным немцам и не удается в тонкостях овладеть правильным
произношением, чем по всему миру славятся английские туристы, но она имеет
свои преимущества. Школьники не зовут своего учителя "лягушатником" или
"немцем-перцем-колбасой" и не превращают урок английского или французского в
состязание доморощенных остроумцев. Они просто сидят в классе и овладевают,
без особого напряжения, всеми премудростями иностранного языка. Когда они
кончают школу, то могут говорить - и не о садовниках, тетушках или
перочинных ножах, а о европейской политике, истории, Шекспире, музыке, в
зависимости от того, по какому руслу потечет беседа.
Я смотрю на немцев с точки зрения англосакса и, возможно, в своей книге
пройдусь кое-где по их поводу, но, с другой стороны, у них есть многое, чему
можно было бы поучиться, а что касается образования, они дадут нам сто очков
форы и положат нас одной левой.
А если англичане после своей системы не знали других языков (не знаю, как сейчас), то это не потому что их неправильно учили, а потому что им плевать на другие языки - о чём он сам, кстати, и пишет.
Я ограничиваю свои наблюдения французским языком, потому что он -
единственный, которому мы пытаемся обучать наших детей. Знание немецкого
расценивается как измена Родине. Особо почитается полное незнание
иностранных языков. Языками у нас владеют лишь журналисты, подвизающиеся в
юмористических журналах, да авторы дамских романов. Для них это - хлеб
насущный. Наше же незнание французского, чем мы так кичимся, делает нас
посмешищем в глазах всего мира.
Говорит, что приглашение носителей языка на уроки - это только всё портит, потому что над ними ржут и обзывают лягушатниками, а не учатся у них. То ли дело немцы - строгий немецкий учитель, которого попробуй обзови лягушатником, вдолбит в оболтусов всё, что надо. Ну и что что с акцентом.
Я против! По-моему, это очень круто и интересно, когда носители языка участвуют. Это помогает.
