.
Cпойлер
Есть четыре группы причин, которые обусловили спеицифику русской модели имперского сознания.
Во-первых, это особенности внутреннего исторического развития России. Имперская политика всегда воспроизводит черты внутреннего политического и социального строя метрополии. В России – это деспотическая, репрессивная в своей основе власть московских самодержцев, это рабский менталитет народа, основанный на крепостном праве, иерархии не вассалов, а государевых рабов, это – длительное отсутствие в обществе сословного строя, самоуправляющихся городов, общий дух несвободы и подавления личности государством и во имя государства.
Во-вторых, это особенности исторического пути России, специфика образования Московского государства, возникшего в тяжелой, в основном – оборонительной, борьбе с опасными иноверческими соседями с востока, юга и запада, а также – в жестокой и беспощадной борьбе с другими русскими княжествами. Так называемое "объединение русских земель вокруг Москвы" было фактически непрерывной гражданской войной и оно стало полигоном, на котором опробовались многие принципы имперской политики будущего. Имперские завоевания были продолжением завоевания суверенных русских княжеств – тех естественных государственных образований, на которые распалась архаическая Киевская Русь и которые, в приниципе, имели тенденцию в устойчивому национальному существанию, о чем свидетельствует история Твери, Новгорода и Пскова.
В-третьих, это традиции средневековой русской идеологии с характерными для нее представлениями об некой особой роли России и русских в мировой истории ("Москва – третий Рим", исключительная религиозная чистота православия, это "право" России на "наследие" Византии). Эти идеи в неизменном виде, конечно, не сохранились, но в Новое время они стали основой имперских стереотипов. От идеи победы православия над турками и освобождения православными своей религиозной столицы Константинополя лежала прямая дорога к стратегической идее захвата "Проливов" и "Ключей Востока", которые "нам нужны". Трагическое религиозное "одиночество" православной России, оставшейся после падения Византии единственным независимым славянским народом, вылилось в отрицание ценностей окружающего мира, изоляционизм и "психологию осажденной крепости" в массовом сознании и политике.
В-четвертых, это особенности системы международных, геополитических координат, принятых в мире "правил имперской игры", которые волей-неволей не могла не учитывать имперская Россия. Античную, средневековую идею завоевать всю населенную часть мира (ойкумену) в Новое время сменила идея раздела мира между главнейшими империями, что было сделано впервые в 1494 г. Португалией и Испанией, поделившими земной шар на две части – испанскую и португальскую. Раздел мира стал главной идеей международных отношений последних четырехсот лет мировой истории от Вестфальского мира 17 века до Ялты 1945 года. И Россия, как и другие империи, приняла идею раздела мира на зоны госпосдства и влияния, хотя бы временно, при этом втайне, как и другие империи, мечтая о мировом господстве – без этого не может жить ни одна империи.
Все эти обстоятельства и факторы привели к складыванию русской модели имперского мышления. Одним из важнейших стереотипов русского типа имперского мышления был сформулированный в 18 – начале 19 вв. принцип INFLUENCE LEGITIME. Он понимался как законное, как писали в 19 веке – "неотъемлемое", право России, исходя из собственных представлений о безопасности, осуществлять опережающие, предупредительные завоевания, обусловленные не потребностями экономики или освоения новых земель, а идей обеспечения безопасности страны на дальних ее подступах. Идея создания "барьеры", окружения собственно России прослойкой, "лагерем" колоний и полуколоний устойчиво держалась от начала 18 века, когда Финляндия была завоевана Петром Великим для того, чтобы обезопасить Петербург от шведов, и до 1939 г., когда война с Финляндией была развязана по той же причине – ради необходимости защиты 3-миллионного Ленинграда от полуторамиллионной Финляндии. На этих же принипах обосновывалось создание системы "Варшавского договора".
