Про стихи.
Можно по-разному относиться к Быкову, но иногда он выдает очень сильные вещи.
Cпойлер
А может быть еще и так: тоскуя вне среды,
Я заявлю, что вам не враг, и попрошусь в ряды.
Слаб человек, в конце концов, и вопреки уму
Фетиш «наследие отцов» довлеет и ему.
А может быть еще и так, как молвил старый зэк:
Все это может быть зигзаг, а может быть навек,
И я отнюдь не исключу, проживши тут полста,
Что на мгновенье захочу слиянья и родства.
Ведь мы висим не в пустоте. Нас Бог установил
На архаической плите от Курска до Курил.
Такие климат, и среда, и ерунда, и бред,
И если было так всегда, то почему бы нет?
Идти не может рота вся не в ногу, пацаны,
Тяжелым топотом тряся окрестности страны.
(Еще припомнит большинство закон родных осин:
Коль десять против одного, то прав всегда один.)
Ведь Пастернак сказал*: соблазн! Никто не отменял.
(Сам за собой следил, стоглаз, и ясно понимал.)
Творцу желателен лайфньюз, симфония, союз:
Он вечно думает — сольюсь! (И никогда — сдаюсь.)
Мой взгляд на мир довольно трезв. Я не особо горд.
Был прав один достойный перс, в один застойный год
Сказавший кругу своему: скромнее, вашу мать!
Вы не сломались потому, что некому ломать.
Есть вариант, что я смирюсь, противиться устав,
Есть вариант, что притворюсь (родня, не обессудь),
Есть вариант, что затаюсь — в трактире, как Фальстаф, —
Есть вариант, что забоюсь (накопится, как ртуть).
Я знаю, как уютен мир для сдавшихся ему,
Утративших ориентир в искусственнном дыму,
Его вонюченький уют, загаженный лесок,
В котором каждому дают заслуженный кусок.
Короче, тысяча причин и множество идей
Для утомившихся мужчин и пожилых …дей,
И я не пафосный осел, не первый ученик,
Чтоб чувствовать себя во всем настолько лучше них.
Петр Саруханов / «Новая газета»
Слаб человек, я говорю. Я знаю суть свою.
Я, может быть, и погорю, а может — устою.
Когда и я, и вся родня устанем от потерь —
Тогда не слушайте меня, а слушайте теперь.
Теперь, пока меня не съел «альцгеймер» или страх,
Пока я не мишень для стрел, не мясо на кострах,
Пока не жрет меня Кащей, втащив на свой алтарь, —
Напомню семь простых вещей, бесспорных, как букварь.
Кровавый люмпен — не поэт.
Разборка — не война.
Пусть дикость длится тыщу лет — конечна и она.
Бог — не пахан.
Душа — не блажь.
Блатные нравы — зло.
Земля не ваша. Крым не ваш.
