Cпойлер
Dmitry Evstafyev
15 грудня о 18:58 ·
Реплика
Этими мыслями я обязан Алексею Неживому и Дмитрий Ларионов, так, что они полноправные мои соавторы в данном случае.
Я, кажется, начинаю понимать, что сейчас происходит. Все эти склоки, наезды, Михалковы, Канделаки, Чайки, Навальные, откровенный застой в экономике и явное смятение в политике, когда маститые политтехнологи растерянно задают вопрос: «а где же мы столоваться будем?», все это проявления одного и того же процесса. Трудного, болезненного, но неизбежного.
Это в муках умирает «энергетическая сверхдержава».
Ах, какой был проект… У Анатолия Борисовича Чубайса – а, ведь, это он «духовный отец» (ну, кто помнит эту «загогулину»?) этой модели государственного строительства – все концепции были красивые. Справедливости ради, надо сказать, что «энергетическая сверхдержава», вероятно, была единственным вариантом, при котором Россию могли взять в «дивный новый мир» в качестве единого государства. Во всех других вариантах Россия нужна была «по частям» и, желательно, без большей части населения.
Но, правда, на этот раз все было очень хорошо задумано.
Нудящего на кухне инженера сменяет «квалифицированный потребитель», который точно знает, что электрический ток течет строго с севера на юг.
Вместо дымных заводов и фабрик люди радостно идут в чистые и кондиционированные «шоппинг-моллы», затариваясь всяким барахлом, естественно, на взятые кредиты. Как, где, а главное, - зачем они работают, - неважно. В «энергетической сверхдержаве», «бюджетников» и «прибюджетников» может быть сколь угодно много…. Даже не важно, сколько «много».
Вместо буйной представительной власти – тихие особнячки Лондона, где можно все перетереть «промеж своих». А к показной роскоши элитки общество приучают, как к норме. Собственно, и весь «социальный договор» в «энергетической сверхдержаве» был прост как жетон петербургского метро в прежние времена: согласие на несокращаемый социальный разрыв в обмен на право общества на социальную безответственность и экономическую неэффективность.
Столыпин превращается в «икону» государственности ибо Николай Александрович уж никак не «тянули»’с.
Династии миллионеров превращаются в династии миллиардеров. Главное быть лояльным и не светиться в буйных компаниях.
Ну, а место «комиссара в пыльном шлеме» занимает колчаковский поручик с «Георгием».
Не склалось…. Почему, - отдельный и долгий разговор, но не склалось.
Интересно сформулировал Дмитрий Ларионов: сегодняшние странные дискуссионные всплески, - это результат форматирования нашим геополитическим пространством «под себя» и людей, и общества в целом. Сохраненное нами - в том числе и за счет «энергетической сверхдержавы» - единым пространство вообще-то очень жесткое. Даже жестокое. У нас – не Византия, где можно было долго – пока турки не подойдут к стенам города – философствовать, выпуская под расписной потолок клубы ароматного дыма.
У нас не просто «север». У нас – «СеверА» с ударением на последнюю гласную, где принцип жизни – «не спи, - замерзнешь». Наше пространство форматирует и нас, и общество жестко, почти без полутонов. Поэтому сибарит, и краснобай Никита Михалков, вдруг, оказывается «по другую сторону баррикад» с Тиной Канделаки. Которая, по сути, совершенно такая же, как он. И социально, и политически, и поведенчески.
Пространство, именуемое «Россия», порой даже не предлагает нам выбирать…. «СеверА», одним словом.
Ах, да, нефтедоллары еще вовремя закончились. Ох, вовремя….. Нет ничего более затягивающего, нежели сладкая патока повседневной комфортности.
Короче, - «не склалось».
Интеллигенция частью вымерла, частью - съехала, а частью…. А частью она перестала быть интеллигенцией и стала обслугой, а еще чаще прислугой у тех, кому повезло оказаться ближе к «телу бюджета».
Вместо династий миллионеров и миллиардеров, двигающих вперед экономику, мы видим детей миллионеров, которые «сходят с ума от того, что им нечего больше хотеть». И счастье, когда эти дети всего лишь разбивают вдребезги папины «Ламборгини», убив только себя. Пострашнее дела случаются. И стало ясно, что некому будет наследовать «нажитое непосильным трудом».
«Колчаковский поручик» обернулся (как, впрочем, и в реальной истории) Маршалом Советского Союза Леонидом Говоровым. И самоназначеный адмирал-кокаинист (что, никто не знал, что Колчак третьего орла на погоны сам себе нацепил?) выглядит на фоне Маршала бледновато даже в исполнении Константина Хабенского.
«Малый бизнес» достал в сарае из-под пола дедовский обрез, любовно смазанный еще в 1930м слитым с трактора машинным маслом. Или кто-то еще думает, что «Цапки» - просто случайность?
«Ресторанные хроники» (это программа такая, а не собирательное название социальной группы) плавно и как-то даже естественно сменяются «Рабочим полднем», причем возмущает это какое-то совсем смешное количество людей.
А за державным профилем Столыпина, позера и любителя пышных фраз, провалившего крестьянскую реформу и ставшего одним из подлинных виновников Гражданской войны, из тумана истории начинает проступать узнаваемый силуэт. Нет, пока проступила только трубка, но мы же знаем, что появится дальше…
И, вот, уже терпкий запах табака «Герцеговина флор» щекочет нам ноздри. Я никогда не нюхал настоящий табак «Герцеговина флор». Я уже застал только какой-то суррогат, но я почему-то точно знаю, что пахнет именно им.
Когда это все только начиналось, в далеком 1988 году Борис Борисович Гребенщиков, забравшись на паровоз, пел: «Если мы хотим, чтобы было куда вернуться, время вернуться домой». Ну, вот, мы и вернулись….
Неожиданно, правда?
Нет, мы еще только стоим у забора, слушая, как ветер завывает в разбитых стеклах окон, и скрипит сорвавшаяся с неразмерного гвоздика петля у покосившейся калитки. Мы стоим у порога собственного дома и боимся войти внутрь, понимая, что обратного хода не будет. Ибо можно войти дважды в одну и ту же воду. Но, вот, дважды выйти из одной и той же воды уже точно невозможно.
И только истрепанный побелевший транспарант с еле проступающими буквами, вроде бы складывающимися в лозунг «Вся власть Советам» над потемневшим от небрежения фасадом нашего дома призывно машет нам оторвавшимся краем.
От этих почти невидных ныне букв веет холодком, правда?
Холодком личной ответственности.
Я угадал?
И нам зябко. Посему и мнемся мы у калитки, вытаптывая ямку, где после дождя скапливается вода. Скапливается, - и не уходит. Так плотно утрамбована земля.
Долго уже топчемся.
Как трудно сделать этот шаг за калитку, правда? Но стоять до бесконечности у калитки тоже, ведь, нельзя. Пора делать выбор….
Ну, что, коллеги, заходим?
