Лонгрид на тему Брекзита.
Cпойлер
В последней статье мы разобрали, какими бедами грозит Брекзит Ирландии, в частности Северной.
А какой же подошла к Брекзит сама Великобритания?
Несколько подутратившей имперский лоск (поизносилась мантия, не без того), но чувствующей себя куда увереннее, чем буквально несколько десятилетий раннее – благодаря потоку нефтяных доходов из Северного моря, новой капиталистической сервисной экономике (да, она выкинула на мороз массу убыточных рабочих умирающих отраслей, но при этом хотя бы страна перестала утопать в собственных нечистотах – ибо бесконечно терпеть «забастовки солидарности», когда месяцами с улиц не вывозился мусор; функционирование транспорта, канализации, и общественных услуг подчинялось законам случайных чисел; а покойных неделями невозможно было похоронить, британское правительство времен «железной леди» Маргарет Тетчер не захотело. Кстати, проблему решили настолько жестко, что в профсоюзных кругах Великобритании, надежный способ получить по лицу – это сказать о Тетчер что-нибудь хорошее. По сей день), основанной на финансовом, страховом и интеллектуальном сопровождении мировой промышленности и торговли.
Огромным рынком, благодаря которому Лондон (а именно он, вновь, стал локомотивом британской экономики) генерировал огромные деньги, влияние, престиж – которые вновь генерировали деньги, стал Европейский Союз.
Надо отдать должное прагматикам из-за океана – когда Рузвельт в 1941 году подписывал с Черчиллем Атлантическую Хартию (собственно, фундамент будущего Устава ООН, да и вообще ключевой документ, на котором зиждется современное мироустройство), обе стороны понимали – данная бумага выпотрошит и пустит по миру Британскую Империю. Можно восторгаться "бременем белого человека" сколько угодно, однако экономическое преимущество "мастерской мира" не в последнюю очередь основывалось на возможности в любой момент прислать к недовольным фрегат/крейсер/канонерку и объяснить позицию при помощи главного калибра. Не стало большой пушки – под откос пошла и экономика. Отсутствие эксклюзивного доступа к источникам сырья и эксклюзивных рынков сбыта готовой продукции означало потерю позиций для британской экономики – менее конкурентоспособной из-за массы долгов (за две мировые войны) и частично разбомбленной промышленностью и инфраструктурой. Юный гегемон, США, был милостиво готов платить полную цену за сырье и продавать готовые товары дешевле. Британский лев скрежетал зубами, но других союзников, со столь же пухлыми кошельками и готовых отгружать средства ведения войны в таких масштабах, взять было негде.
Послевоенные годы были тяжелыми для Британии, но гордость подданных его Величества и надежда на продолжение преференционной торговли, хотя бы с некоторыми членами Британского Содружества, убедили британское правительство в отсутствии необходимости присоединяться к новомодному объединению экономик на Континенте в Европейский Союз Угля и Стали (т.е. то, что сегодня зовется ЕС). Да и вообще – Британия – владычица морей, не так ли?
Не так, ответил Дуайт Эйзенхауэр в критический час для будущего Британии – во время Суэцкого кризиса. Операция Израиля против египтян на Синайском полуострове, поддержанная совместным десантом Франции и Великобритании в зоне Суэцкого канала, не встретила понимания в Белом доме. Когда тонкий намек «не встретила понимания в Белом доме» был не услышан, последовало разъяснение – если Великобритания (ну и её союзники, Франция и Израиль, но с ними поговорят потом, отдельно и тоже больно) не выметется из зоны Суэцкого канала немедленно, то ей не только перекроют кредитование через МВФ, но и США сбросит на биржу огромное количество фунтов стерлингов. Падение курса фунта привело бы к неспособности Великобритании оплачивать даже текущие расходы, вроде импорта нефти и продовольствия. Для страны, только три года тому назад распрощавшейся с системой распределения продуктов питания по карточкам, возвращение к полуголодному существованию было слишком болезненной перспективой. Пришлось бросать добытый с боя Суэцкий канал и с опущенной головой возвращаться домой.
Доходы от британской торговли с внешним миром, в том числе бывшими колониями, ускорили свое падение. В те времена у потенциальных партнеров был неплохой выбор – можно было торговать с Советами. Те бесплатно раздавали (достаточно) современное оборудование и портреты Ленина, а также строили школы и больницы. А можно было торговать с американцами – те бесплатно ничего не раздавали, зато платили полновесным (обеспеченным золотом, Бреттон-Вудская система же) долларом, и на этот доллар можно было купить массу всяких завлекательных новинок. Причем купить везде – доллар любили и принимали все, а не только американцы (хотя уж тем точно было что предложить). Конечно, можно было торговать и с британцами, но фунт уже был не тот, а главное – они не хотели платить полную цену, изредка дарили портреты королевы и все время рассказывали трогательные байки о долгой совместной истории – видимо тонко намекая на то, что если сделка не получится – то вот-вот появятся канонерки.
После Суэца даже самым непросвещенным стало понятно – канонерки не появятся. Солнце зашло над империей, над которой никогда не заходило солнце. Наконец, это дошло и до самих британцев. Даже кузены из Австралии и Новой Зеландии запланировали покинуть зону фунта стерлингов, под предлогом перехода на десятеричную систему (новые валюты назывались – кто бы мог подумать – австралийский доллар и новозеландский доллар).
Поиск новых рынков и новых возможностей заставил гордых островитян постучаться в дверь усиливающегося блока Европейских сообществ. Дверь не открыли. Дважды. Президент Пятой Французской Республики, Шарль де Голль, накладывал вето со словами, что Британия не «заинтересована в Общем Рынке» и вообще пронизана «глубокой враждебностью» к Европейскому проекту. Как в воду глядел.
С третьей попытки, дождавшись ухода де Голля на пенсию, островитяне таки смогли просочиться в ЕС. И началось…
Открывшийся рынок континентальных стран дал второе дыхание торговым кругам туманного Альбиона, но это было далеко не всё. Денежные знаки крутились и в бюджетной сфере Сообществ, и дотянуться до них было свежей и перспективной задачей государственного аппарата ЮКей. Делалось это толково, с немалым доходом для британцев. Пока воротилы Лондонского Сити стригли купоны со вновь обретенного статуса финансовой столицы если не всего мира, то его лучшей половины, политиканы всех уровней доили бюджет ЕС. Параллельно шла как открытая, так и подковёрная борьба за передачу Брюсселю и Страсбургу минимума полномочий в обмен на максимум преференций. Практически не было пан-Европейской программы, для которой ЮКей не получило бы право на отказ, если гордым островитянам было хоть немного невыгодно в них участвовать.
Система межбюджетных трансфертов приводит к субсидиям странам с большим сельскохозяйственным сектором? Пригрозим выйти из общей политики сельского хозяйства, взамен вытребуем 66% своих взносов в общий бюджет (UK rebate).
Рынок ЕС потребляет много мясных продуктов, производство и потребление мяса на континенте велики? Завалим ЕС собственным мясом, а ввозу мяса с континента перекроют путь ветеринарные и фитосанитарные инспекторы с карантинными требованиями под предлогом борьбы с бешенством.
Континентальные страны создают единую систему контроля иммиграции на основе Шенгенского Договора? Мы с удовольствием подключимся к их базе данных и будем качать оттуда необходимую нам информацию, но собственную пограничную, визовую и иммиграционную политику ни с кем согласовывать не будем.
Финансовая система стран ЕС движется к слиянию и введению единой валюты Евро? Отличная идея, мы добудем право финансовым титанам в Сити оперировать в Евро, как если бы они находились внутри Еврозоны. Но сами получим официальное право никогда не вступать в зону Евро. Фунт может немного и поистрепался, но в мире после коллапса Бреттон-Вудса, когда валюты свободно обмениваются на основе плавающих курсов, он очень еще даже ничего. Портреты Ее Величества на купюрах весьма приятны глазу. Но главное – своя валюта позволяет проводить независимую финансовую и фискальную политику, без вмешательства банкиров из Франкфурта и бюрократов из Брюсселя, непрерывно требующих соблюдения бюджетных критериев Еврозоны и тому подобной скукотищи.
Рынки авиаперевозок стран ЕС открыты для взаимных перевозок любыми авиакомпаниями любых стран Союза? Блестящая идея, наш флагманский перевозчик British Airways с удовольствием доставит Вас из любой точки ЕС в любую точку мира через свой хаб в Хитроу, либо своей дочерней авиакомпанией Iberia через мадридский аэропорт; а наш лоукостер easyJet вообще будет возить Вас где угодно по Европе. Как-как Вы сказали? Ваша авиакомпания сама хочет летать по планете из Хитроу? Это прекрасная идея, но аэропорт пока переполнен, и Вы можете зарегистрироваться в очереди на свободную пару слотов. Они освободятся году этак в 2045. Может быть. Пока что мы слышали, что кто-то продает пару слотов за полста миллионов… Нет-нет, что Вы, не фунтов, всего лишь Евро… Как Вы сказали – дорого? Ну походите по базару, поищите дешевле.
В целом, в происходящем не было ничего неожиданного – ничто не ново под луной, и все «люди как люди, любят деньги… Квартирный вопрос вот только испортил их…». В конце концов, понятно, что, вступая в любой торговый блок, каждая страна ищет в первую очередь выгоду, и в этом мало зазорного. Но было кое-что ещё.
Практически с самого начала своего членства Великобритания вполне осмысленно раскачивала лодку строящегося Европейского проекта.
Параллельно, ЕС стал великолепным громоотводом в британской публичной политике всех уровней – от паба до парламента, по всем возможным вопросам.
Ваш завод устарел и в связи с ростом требований к безопасности готовой продукции не будет больше работать – в этом виноват ЕС, это ведь он утверждает правила безопасности. Долой ЕС, будем и дальше красить детские игрушки свинцовыми красками, деды травились и нам завещали!
В Северной Атлантике резко упали запасы трески, и рыболовецкие компании вылетают в трубу, когда их суда пустыми возвращаются в порт – в этом виноват ЕС, это он выдает квоты. Долой ЕС – и треска вновь заведется в северных морях!
