Отношение к тепловизору, купленному волонтерами на народные деньги, – это тест на зрелость украинской армии. Иногда это испытание не проходят даже героические бригады, о подвигах которых мы наслышаны.
Как-то Виталию Дейнеге, основателю фонда "Повернись живим", позвонили из ломбарда и предложили выкупить тепловизор.
Cпойлер
Оказалось, дорогостоящее оборудование кто-то из бойцов рассмотрел как компенсацию за труды праведные – и решил отправить жене посылкой через "Новую почту".
Это был один из 66 тепловизоров, ранее доставленных на фронт.
Волонтеры фонда сразу нашли решение – стали наносить гравировку на технику со своим логотипом и текстом: "Этот тепловизор не подлежит продаже".
Тем не менее, некоторые предприимчивые военные все же находили способ "конвертировать" высокоточные и такие нужные приборы на передовой – в тысячи гривен.
Хотя делать это становилось все сложнее.
Сотрудники почтовых служб, особенно в зоне АТО, научились распознавать таких дельцов и быстро вызывать представителей военной службы правопорядка.
Отношение к тепловизору, купленному волонтерами на народные деньги, – это тест на зрелость украинской армии. Иногда это испытание не проходят даже героические бригады, о подвигах которых мы наслышаны.
Зато с теми бригадами, подразделениями и ротами, где тепловизоры берегут и ценят, у волонтеров складываются особые доверительные отношения.
Так, бывший разведчик Андрей Рымарук, до мобилизации работавший специалистом по внутренним коммуникациям в одном из банков, из подопечного фонда "Повернись живим" стал его сотрудником.
У Рымарука необычная должность – он аудитор высокоточного оборудования.
С начала лета он методично объезжает подразделения каждой бригады, куда были переданы тепловизоры фонда "Повернись живим".
Человеческий фактор – ключевое, с чем приходится сталкиваться Рымаруку.
"Ситуация везде зависит от конкретного командира. Вот, есть 56-я бригада, у трех из четырех подразделений – все тепловизоры на месте и в отличном состоянии.
А у одного подразделения – половины недосчитались. Хотя и те, и другие воевали примерно в одинаковых условиях. Поэтому мы подали запрос о проведении служебного расследования", – рассказывает Рымарук.
Стоимость тепловизора варьируется от 70 до 500 тысяч гривен. Собирать деньги на тепловизоры, которые по-прежнему нужны нашей армии, становится все сложнее. Поэтому единственно правильное решение – навести порядок с уже имеющимся у армии оборудованием.
Свою аудиторскую работу Андрей считает "терапевтической". Мало кто из комбатов хочет попасть в черные списки "Повернись живим".
Тем не менее, такие батальоны и бригады есть.
Но волонтеры и тут нашли решение – дают им тепловизоры только для временного пользования во время ротации, не ставит их на учет "провинившейся" бригады, и пристально контролируют.
Сейчас в ряде бригад проводятся служебные расследования о безвозвратно утерянном оборудовании – поднимаются документы, восстанавливается боевой путь, опрашиваются военные.
В ближайшее время сотрудники фонда надеются узнать, куда, например, делись 5 тепловизоров 37-го батальона.
Наряду с неприятными открытиями, у волонтеров появилась и новая шкала оценки профессионализма украинских военных.
"Мне достаточно посмотреть карту и как распределены тепловизоры, чтобы понять, насколько стратегически мыслит офицер", – считает Рымарук. У волонтера-аудитора глаз наметан.
Свою аудиторскую работу Андрей считает "терапевтической". Мало кто из комбатов хочет попасть в черные списки. Фото с его страницы в Facebook
Он говорит, что снабжение армии сейчас не сравнить с тем, что было. Профессиональные военные чаще всего уже ничего не просят, кроме высокоточных приборов, которые МО пока не закупает.
"Например, вот есть комбат Коля (имя вымышленное – авт.), у него из 120 единиц колесной техники – 118 в боевой готовности. У него всё есть. А чего нет – покупается из средств негласного фонда батальона.
Мы не смогли ему даже батарейки оставить – сказал: "У нас есть все, что нам нужно". В его подразделении действует система штрафов, в основном штрафуют за злоупотребление алкоголем и отсутствие дисциплины", – рассказывает Рымарук.
При этом соседние бригады, находящиеся в том же секторе, что и бригада комбата Коли, все еще считают, что нуждаются в помощи волонтеров.
Андрей говорит, что даже при аналогичных боевых позициях, одни военные, адекватно оценив ситуацию, – просят ровно то, что им нужно для эффективной работы. Другие – "всего и побольше".
Как найти этому объяснение?
"Человеческий фактор и своеобразная культура "халявы", – пожимает плечами Рымарук.
Отвоевав полтора года на передовой и объезжая теперь линию фронта, он не только проверяет наличие тепловизоров, но и реальную их потребность.
И часто оказывается, что там, где тепловизоры нужны – их нет, а там, где ситуация спокойнее – по два на каждом опорном пункте.
"Было такое, что у нас попросил один батальон 9 тепловизоров на 19 опорных пунктов, 9 уже было в наличии. Когда я выехал на место, то оказалось, что один тепловизор перекрывает по два опорных пункта, так как расстояние между ними незначительное.
А почему военные преувеличили потребность? Не умысла ради – просто не учли, что Pulsar 35S имеет рабочую дальность до 750 метров, а Pulsar 50S – до 1000 метров.
Посчитав расстояние между опорниками и грамотно распределив тепловизоры разной дальности, мы с ними пришли к выводу, что дополнительно необходимо только 2 тепловизора", – поясняет волонтер-аудитор.
"Тест на тепловизор" – это не только тест военных на профессионализм и дисциплину, но и тест волонтеров.
Многие из них научились быть эффективными в ситуации, когда средств становится все меньше, а потребности на передовой не уменьшаются.
Эффективные волонтеры и эффективные комбаты становятся единой "экосистемой" новой армии. Благодаря такому взаимодействию в армии может появиться новая управленческая культура, навязанная не высоким начальством, а рожденная в ответ на запрос общества и волонтеров.
Андрей Рымарук, еще недавно работавший в HR-отделе, говорит, что "новый профиль украинского комбата" – уже вырисовывается.
И этот комбат точно сдаст тест на тепловизор.
