Alexandr Velichko with Виктор Пузанов and 8 others.
5 hrs ·
ИЗ ЖИЗНИ ПЕПЛА.
Много раз на Новый Год жгли на берегу костёр. И, почему-то, в памяти осталось не укладывание дров в шатер или колодец, не яростное пламя, отражающееся в море, и даже не люди, которые кричали при этом что-то радостное.
Как запоминается последняя фраза в разговоре, как «шведские лезвия» у Штрилица, так остался в памяти утренний догорающий кратер…
А потом его спокойно, методично начинает засыпать снег.
Моя страна сейчас – этот догорающий костёр.
Ещё видны яркие угли, их много. И от них даже ещё тепло. Они пытаются что-то делать, пишут про объективно хорошие вещи, кому-то помогают словом и делом. И вспоминают, как горели.
Помнят, что сгорело.
Очень-очень много пепла.
Особенно, из «воскресных людей».
Пепел в глазах волонтеров, которые возят на фронт берцы 49 размера и пламегаситель на автомат, который, прежде, чем выстрелить во врага, сто раз оглянется на командира.
Пепел в глазах бойцов и командиров добробатов, чей огонь залит «минским» огнетушителем.
Пепел в глазах знакомых народных депутатов, ставших статистами в дешевом и пошлом театре под названием Верховная Рада.
Пепел в глазах людей, которые собирались на «протест по воскресеньям», потому, что в будни нужно было кормить семью.
А теперь вынужденные работать и по воскресеньям.
Повсюду ещё очень много несгоревших дров, сухих и не очень. Которые уже не станут КОСТРОМ.
Они теперь с интересом смотрят новые сериалы про «наших бравых ребят в АТО» и точно знают, что «путин-хуйло».
И, как зятю закосить от мобилизации.
И снег.
Как выборы – так снег. И такой, похожий на мороз по коже – как с «этим» нам дальше жить?
Он такой обстоятельный, этот снег. Он знает, как тихо упасть тебе на сердце, кому больше насыпать, а кто и от пары снежинок пшикнет – и мокрый пепел.
Снег - он же родственник льда.
Того льда, который мы чуть-чуть растопили.
Но он недалеко.
Он везде.
На Востоке лёд. Под ним ядерное оружие и дешевая нефть.
На Западе лёд «либеральных ценностей». Которые боятся открытого огня и своим энергетическим потенциалом напоминают разве что использованную туалетную бумагу Будапештского меморандума.
Пеплом быть не ново, уже было.
Одиннадцать лет назад.
Думали, вообще – ВСЁ.
Но, нет.
Опять.
Из искры.
Вот так всё это вылепить и написать «Здесь был Майдан».
Пишу для себя.
Ну, максимум, для своих детей.
Как исповедь.
P.S. Спросите, что осталось ещё от костра?
Осталась зона, свободная ото льда.
Пока.
Осталось «Слава Україні!» и бердянские пацаны-ПТУшники, выстригающие оселедець. Скажете – немного.
Как знать…
