Cпойлер
Насчет того, была ли повреждена одна из пусковых установок – это расходник, она меняется, как и сами ракеты. Когда она отстрелялась, заменят ракеты, ее саму тоже можно заменить. Грубо говоря, это пусковая болванка. Самое главное – это мозги: радар и командный пункт.
Поэтому будем ждать официальных заявлений, не будем опираться на сообщения СМИ. Очень важно понимать, в том числе для будущих заявлений, что когда вот такие прилетают новости, что "уничтожен ЗРК Patriot", – это не одна единица. Это большой комплекс, раскинутый на большое количество квадратных километров.
– Если система все-таки была повреждена, речь идет о том, что была повреждена какая-то ее часть?
– Если говорить о поражении, то речь идет конкретно о какой-то составляющей, например, какой-то одной пусковой. Когда говорят, что Patriot может продолжать дальше нести дежурство и сбивать, то как раз об этом и речь. Допустим, у вас есть четыре, и если повредили одну, то у вас три могут продолжать выпускать противоракеты и сбивать. Грубо говоря, сам комплекс остается целым. И он может продолжать нести дежурство.
– Можете объяснить, как это устроено? Patriot – это система ПВО, которая эти ракеты должна сбивать на подлете. Как возможно поразить ракетный комплекс, который должен еще на подлете уничтожить эту ракету?
– Любое ПВО пробивается. Никакой комплекс не может на 100% закрыть небо. Кстати, недавно в Израиле была операция "Щит и стрела". И мы знаем, что одна из ракет, которая была выпущена "Исламским джихадом", поразила здание на территории Израиля, и там погибла израильтянка. Как эта ракета смогла его поразить, несмотря на все справедливо хваленые системы, которые есть у Израиля? Так что любое ПВО пробивается. Вместе с тем показатели 90-95% сбития – это отличные показатели.
– Если ориентироваться на информацию, которую пишет The New York Times, что эту систему можно отремонтировать, мы можем понять вообще, что за этим скрывается? Можно ли делать какие-то выводы о масштабах этих повреждений?
– Об этом хорошо Джон Кирби вчера сказал: "Мы наблюдаем за этой ситуацией. Мы не можем это подтвердить, но если действительно такое случилось со системой Patriot, то тогда нужно будет вывезти ее в США, чтобы отремонтировать". Потому что, как следует из слов Кирби, на территории Украины нет мощностей и возможностей для ремонта.
Как мы видим, вчера Госдеп не подтвердил, значит, поражения самой системы Patriot не случилось. Если бы случилось повреждение самого радара или командного пункта, то тогда как раз ее нужно вывозить, чтобы чинить. Тогда это было бы известно. Patriot – это не какая-то иголка в стоге сена. Плюс система разбросана по большой площади.
Раз Кирби сказал, что не нужно в США ничего везти, значит, мы из этого делаем вывод, что само сердце установки – ее мозги и командный пункт – не были поражены, установка в порядке.
– А можете объяснить, как это выглядит на земле? Эти установки могут перемещаться, они не являются какими-то стационарными объектами. В этом и заключается сложность для поражения?
– Конечно, она может сняться и быть развернута на другом участке. Это колесная система. Обыватель может подумать: едет фура, на ней эта установка, и, казалось бы, это весь Patriot. Нет. Это маленькая его часть, даже не половина и не четверть. Таких установок несколько. Отдельно есть радар, который не находится вблизи установок. Даже если поражается установка, то радар не поражается – он находится далеко, и взрыв от того же "Искандера" или "Кинжала" и близко не может его задеть.
Кстати, это размещение системы проектировалось инженерами так, чтобы невозможно было поразить сразу все. Если мы берем обычное фронтовое ПВО – какие-нибудь пушечные ЗРПК, "Торы" российские – то это, грубо говоря, одна единица. На ней находится сам радар, скорострельные пушки или ракеты малой дальности, в ней внутри сидит оператор. А такие системы, как в том числе Patriot, развертываются на большом пространстве.
Когда я вчера услышал сообщение, что уничтожена система Patriot, было слышно, что уже сама формулировка непрофессиональная. Военные так сказать не могут, потому что его невозможно физически уничтожить одним ударом. Вы должны нанести много ударов по конкретным целям. Это крайне сложно и во многом невозможно.
– Получается, что все заменяемо? Даже пункт управления можно заменить?
– Конечно, это конструктор. Это, кстати, релевантно вообще для западной техники. Западная техника делается как конструктор LEGO: там все можно менять блоками.
– Конашенков, если быть точным, использовал слово "поражен". Он не сказал "уничтожен". Слова "уничтожен" потом появились в российских телеграм-каналах пропагандистского толка. Верите ли вы, что этот комплекс действительно мог быть поражен российскими военными?
– Нет. Тем более я бы не опирался на слова Конашенкова, на его отчет. Даже российские военные не опираются на его слова. У них считается хорошим тоном над ним смеяться. "Поражен" – это настолько размытое понятие. Поражение в плане военной терминологии – это в том числе когда, например, солдат получил легкое ранение, его перебинтовали и он дальше ведет бой. Потерей это не является. Он не выбыл, но был поражен. Это максимально широкое понятие.
Нужно просто понимать, что они очень боятся украинского контрнаступления, пытаются максимально сейчас внушить какую-то уверенность, поднять мораль своих подразделений и войск, сказать: "Смотрите, все это чудо-оружие, присылаемое Западом, мы с помощью наших супертехнологий поражаем и уничтожаем". Но это на самом деле не чудо – это оружие 70-х и 80-х годов. Но для России это чудо-оружие, для современной российской армии это чудо-оружие. Сейчас просто раздувается пропагандистский пузырь. Нет какого-то реального основания под этим.
