Беларускому протесту принято предрекать крах. Несогласным ставят в вину неготовность к насилию и вегетарианство поведения. На фоне протестного "толстовства" Лукашенко выглядит жестким автократом, у которого за спиной маячит тень "старшего брата". И даже если один антигерой потерпит крах, на арену обязательно выйдет второй.
Но в том и штука, что Беларусь уже победила. То, что мы наблюдаем, – это родовые муки политической нации. Иные символы. Новые лозунги. Поиски себя и несогласие со всей той этикой и эстетикой, которую выстраивал последние 25 лет Александр Лукашенко.
Cпойлер
А еще год назад вероятность подобного готовы были обсуждать единицы.
Эхо войны
Мерять Беларусь украинским шаблоном – дело заведомо проигрышное. Хотя бы потому, что беларуская нация рождалась позже украинской на несколько десятилетий. Шведско-американский историк Пер Андрес Рудлинг в своей книге писал о сложностях, с которыми довелось столкнуться беларусам на этом пути
.
Одна из проблем была связана с трудностями поиска исторического фундамента. Нарратив Великого княжества Литовского успел достаться Литве. Вдобавок, ни одному из регионов страны не довелось жить в составе других империй, а повседневная ткань существования имперской России не предусматривала возможность публиковаться на "местных диалектах".
В результате, первые ростки национальных движений стали оформляться на территории страны лишь после 1905 года, когда революционная ситуация заставила Петербург смягчить запреты.
Следующим импульсом к развитию стала Первая мировая. А точнее – оккупация части российской империи немецкими войсками.
На территории современной Беларуси немцы массово открывали школы с обучением на беларуском языке – и к декабрю 1917 их число достигло 1300 (в которых училось до 73 тысяч детей). Любопытно, что создавали их в противовес не русскому проекту, а польскому. Но, вне зависимости от мотивов, рождение нации получило еще один толчок.
Белорусская народная республика не добилась международного признания, была лишена национальной валюты, армии и полиции. Но зато она смогла записать в свой актив национальную символику. И когда большевики стали проводить политику коренизации, ее подходы распространились и на эти земли
.
Вплоть до начала тридцатых годов беларуская нация получила возможность активно себя придумывать, в том числе на уровне школьных программ, академического дискурса и исторического нарратива. После Москва пустила под нож свою прежнюю политику – вместе с теми, кто ее воплощал на местах. Но фундамент уже был заложен.
Этнос не главное.
Нацию придумывают люди. Это понятие принадлежит к категории "вымышленных реальностей". Тех самых реальностей, которые позволили человечеству стать тем, кем оно есть.
Харари писал о том, что на персональном уровне человек способен завязать личные отношения примерно со 150-ю индивидами. Армейская рота, как и древнее племя, способны держаться вместе за счет персональных знакомств. Но для появления городов, государства и империй нужно нечто совершенно иное
.
Когнитивная революция позволила человечеству создавать себе вымышленные реальности. Они существуют лишь в нашем воображении, но именно они позволили огромному числу лично не знакомых друг с другом людей сообща совершать действие.
Существование католической веры позволяло двум незнакомцам отправляться в крестовый поход, потому что их объединяло общее представление о Боге и долге человека перед ним. Точно так же, как два сотрудника одной и той же глобальной корпорации могут испытывать друг к другу больше лояльности, чем к тем, кто частью корпорации не является.
И нации не стали исключением.
Национальная принадлежность не дана человеку от рождения – ее акцептация становится итогом взросления и выбора. Иначе феномена эмигрантов попросту бы не существовало.
Интерсубъективная реальность рождается из веры большого числа людей в одни и те же вещи. Мы верим в ценность банкнот – и потому обмениваем их на реальные товары. А можем верить в национальную принадлежность – и тогда на карте появляются новые государства. При этом нация вовсе не обречена на бессмертие.
В 1939 году на территориях России проживало четверть миллиона карелов. К 2010 году их количество сократилось вчетверо. И это вовсе не история про физическое уничтожение (которое касалось карелов в той же мере, что и всех остальных). Просто Москва сумела убедить носителей этой национальной идентичности в том, что они – русские. Один миф заменил собой другой.
Попытка кивать на этническое в разговоре о нациях довольно сомнительна.
То, во что мы верим, становится фундаментом нашего настоящего и будущего. А потому вопрос не в том, насколько беларусы или украинцы этнически близки соседним народам. Вопрос в том, родилась ли на территории страны "вымышленная реальность" под названием "нация" или нет.
Аттестат зрелости
Нужно понимать одну важную вещь. "Вымышленные реальности" не только возникают, существуют и исчезают. Они, вдобавок, могут враждовать между собой. По сути, вся природа нынешней войны Украины и России – это история про конкуренцию двух мифов о нашей стране. Проводником одной из которых является Москва, а другой – Киев.
Москва мечтает о том, чтобы Украина исповедывала российский миф о самой себе. Тот самый, в котором за "украинством" в лучшем случае закрепляют небольшие этнографические заповедники, а все остальное становится уделом имперского дискурса.
Война национальных мифов идет на уровне спора об истории. На уровне дискуссии о желаемой картинке будущего. На уровне дебатов о том, что считать нормой.
И все нынешние события в Беларуси – это тоже история про возрождение альтернативного национального мифа. Того самого, который появился довольно поздно, просуществовал недолго и у которого в постсоветские десятилетия было критически мало сторонников.
Лукашенко 25 лет пытался закрепить монополию за своей версией национального мифа. В рамках которого все корни существования страны сводились лишь к советскому наследию. Символический ряд его мифа наследовал БССР – с минимальной субъектностью и минимальным же суверенитетом.
В жертву своему проекту он принес флаг, герб и беларуский язык. И долгое время казалось, что нам выпало стать свидетелями заката, когда беларусы будут обречены раствориться в российском имперском теле. Когда на смену национальному мифу о самих себе придет в лучшем случае региональная разновидность "российского".
Но все нынешние протесты дают Беларуси шанс. Люди, которые выходят на улицы, получают опыт солидарности. На наших глазах жители страны придумывают новую общность, принадлежность к которой позволяет незнакомым друг с другом людям сообща взаимодействовать. Ровно то самое, что принято называть словами "политическая нация" и "гражданское общество".
И нет смысла упрекать беларусов в наивности. В нежелании отмежеваться от "большого брата". В том, что они не готовы сочетать национальные лозунги с антиимперскими.
В конце концов, Украина тоже потратила немало времени, чтобы избавиться от собственных иллюзий. И конечной точкой в этом протрезвлении стали аннексия Крыма и вторжение на Донбасс.
Если сейчас в этом перечне лишь сам Лукашенко и его окружение, то в дальнейшем туда могут добавиться российские функционеры.
Да, суммарные усилия двух столиц могут тактически расправиться с протестом. Но случившееся полвека назад поражение ОУН-УПА вовсе не привело к искоренению памяти и коллективного мифа украинцев об Украине.
На наших глазах беларусы начинают себя придумывать. Пожелаем им удачи.
