1.
Cпойлер
- В станицу смотаться в один секунд могу, это мне - пара пустяков, -
заверил дед Щукарь. - Но вот ты растолкуй мне один вопрос, товарищ
Давыдов: почему это всякая предбывшая кулацкая животина, вся, как есть, -
характером в своих хозяев, то есть ужасная зловредная и хитрая до
последних возможностев? Взять хотя бы этого супостата Трофима: почему он
ни разу не поддал под кобчик, ну, скажем, Якову Лукичу, а все больше на
мне упражняется? Да потому, что он в нем свою кулацкую родню унюхал, вон
он его и не трогает, а на мне всю злобу вымещает.
Или возьмем любую кулацкую корову: сроду она колхозной доярке столько
молока не даст, как своей любезной раскулаченной хозяйке давала. Ну, это,
сказать, и правильно: хозяйка ее кормила и свеклой, и помоями, и протчими
фруктами, а доярка кинет ей шматок сухого, прошлогоднего сена и сидит,
дремлет над выменем, молока дожидается.
2.
Cпойлер
Я буду стараться в колхозе, а другой, вот как наш Колыба,
будет на борозде спать. Хоть и говорит Советская власть, что лодырей из
бедноты нету, что это кулаки выдумали, но это неправда. Колыба всю жизню
на пече лежал.
3.
Cпойлер
У Кондрата же свои думки. Бьется он в них, как засетившаяся рыба...
"Когда же ты меня покинешь, проклятая жаль? Когда же ты засохнешь, вредная
чертяка?.. И с чего бы это? Иду мимо лошадиных станков, чужие кони стоят,
- мне хоть бы что, а как до своего дойду, гляну на его спину с черным
ремнем до самой репки, на меченое левое ухо, и вот засосет в грудях, -
кажись, он мне роднее бабы в эту минуту. И все норовишь ему послаже сенца
кинуть, попыреистей, помельче. И другие так-то: сохнет всяк возле своего,
а об чужих и - бай дюже. Ить нету зараз чужих, все наши, а вот так оно...
За худобой не хотят смотреть, многим она обчужала... Вчера дежурил
Куженков, коней сам не повел поить, послал парнишку; энтот сел верхи,
погнал весь табун к речке в намет. Напилась какая, не напилась - опять
захватил в намет и - до конюшни. И никому не скажи супротив, оскаляются.
"Га-а-а, тебе больше всех надо!" Все это оттого, что трудно наживалося. У
кого всего по ноздри, этому, небось, не так жалко... Не забыть сказать
завтра Давыдову, как Куженков коней поил. С таким доглядом лошадюка к
весне и борону с места не стронет. Поглядеть завтра утрецом, как курей
доглядают, - бабы брехали, что кубыть штук семь уж издохли, от тесноты.
4.
Cпойлер
Кондрат думает о нужде, какую терпит строящая пятилетку страна, и
сжимает под дерюжкой кулаки, с ненавистью мысленно говорит тем рабочим
Запада, которые не за коммунистов: "Продали вы нас за хорошую жалованью от
своих хозяев! Променяли вы нас, братушки, на сытую жизнь!.. Через чего до
се нету у вас Советской власти? Через чего вы так припозднились? Ежели б
вам погано жилось, вы бы теперича уж революцию сработали, а то, видно, ишо
жареный кочет вас в зад не клюнул; все вы чухаетесь, никак не
раскачаетесь, да как-то недружно, шатко-валко идете... А клюнет он вас! До
болятки клюнет!.. Али вы не видите через границу, как нам тяжко подымать
хозяйство? Какую нужду мы терпим, полубосые и полуголые ходим, а сами зубы
сомкнем и работаем. Совестно вам будет, братушки, прийти на готовенькое!
5.
Cпойлер
- Какая там к черту игра, давайте лучше поговорим про выходные. Ты
думаешь, председатель, об этих выходных одни люди беспокоятся? Как бы не
так! Вчера утречком это пошел я лошадей запрягать, а гнедая кобыла
вздохнула от горя и говорит мне человечьим языком: "Эх, Устин, Устин, и
что это за колхозная жизня! И в будни на мне работают, день и ночь хомута
не сымают, и в праздники не выпрягают. А раньше было не то-о-о! Раньше на
мне, бывало, по воскресеньям не работали, а только либо по гостям ездили,
либо, скажем, по свадьбам. Раньше жизня моя не в пример лучше была!"
6.
Cпойлер
На повороте, поставленные на ребро, торчали сани. Сбоку лежал ворох рассыпанного сена, валялись обломанные копылья. Распряженные быки жевали яркозеленый на снегу пырей. Молодой парень — сын вступившего в колхоз Семена Куженкова — лениво подгребал сено вилами-тройчатками.
— Ну, чего ты, как неживой, ходишь? Я в твои года как на винтах был! Разве так работают? А ну, дай сюда вилы! — Демка Ушаков вырвал из рук улыбающегося парня вилы и, крякнув, попер на весу целую копну.
— Как же это ты перевернулся? — рассматривая сани, спросил Кондрат.
— Под раскат вдарило, не знаешь как?
— Ну, мотай за топором, возьми вот у Донецковых.
Сани подняли, затесали и вставили копылья. Демка аккуратно свершил возок, обчесал граблями.
— Куженков ты, Куженков! Драть бы тебя мазаной шелужиной[27] да кричать не свелеть. Ты глянь, сколько быки сена натолочили! А ты бы взял беремячко, панул им к плетню, и пущай бы ели. Кто же в вольную пущает?
Парень засмеялся, тронул быков.
— Оно теперича не наше, колхозное.
— Видали такого сукиного сына? — Демка разъехавшимися в стороны глазами оглядел Кондрата и Размётнова и нехорошо выругался.
