Помните, "блеснула" не так давно в Киеве некая Евгения Бильченко, профессор филологии из Драгоманова, любительница русского языка и русского мира?
Так вот уехала она в Россию, в Питер. И там произошёл
.
Cпойлер
Евгения Бильченко сейчас с Женей Бильченко и Evgenia Bilchenko.
18 December, 09:47 ·
БЖ. Это конец
Я знала, что это страшно, но я не знала, до какой степени это страшно и невыносимо. Я не выдержу второй волны травли: я просто не хочу и не могу её выдерживать. Мне, наверное, надо сделать то, что они от меня хотят. Они от меня хотят послания: "Украинцы, которые в 2014 году поддерживали госпереворот, а потом покаялись: независимо от того, что вы сделали для русского мира, вас никогда и никто не простит. Не приезжайте сюда никогда". А я не могу это все написать на радость моих украинским оппонентам, потому что я очень люблю Русский Мир. Украинские оппоненты просто захлебываются от радости, что меня здесь травят. "Россия уничтожает своих людей". Это настолько не так, что я не могу так предать мир, который люблю. Я не знаю, что делать с этими адскими статьями, мемами, вирусами, которые льются со всех щелей сети.
Это мой единственный грех. Русский Мир. Я люблю его не так, "как надо". Мой крик о нем не вписывается в рамки структуры, а любить надо исключительно структурно. Здесь все расписано: каждому сверчку - свой шесток, если местные русофобы работают на западные гранты посреди столицы, значит, так и надо, и не дело это - такого ничтожества, как я, возмущаться этому. Вообще надо молчать. Просто не отсвечивать, сдохнуть, подавиться.
Плохо, что я не могу принять поддержку либералов. Если бы я смирилась и заняла бы их нишу, я была бы предсказуемые в глазах терзающей меня толпы, я была бы понятнее. Я не могу, потому что в моих глазах это и есть предать Русский Мир. Терзающая меня толпа патриотов как бы вымогает, чтобы я была с либералами: они им нравятся, откровенно уничтожающие Россию "свои" нравятся им больше покаявшихся "чужих".
У меня появился "страшный грех" - самолюбие. Я должна быть тише воды и ниже травы. Меня приучают к самобичеванию и называют это "смирением". Я уже не знаю, как ещё смириться, как склониться, куда ниже. Мои студенты из Киева и других городов Украины, которые идеализируют Россию, говорят: "Евгения Витальевна, ну, вы же уже преподаете?" Мне очень стыдно отвечать: "Нет и не буду". Я не хочу разуверивать их в России как в месте. Но реальность прёт из всех дыр.
Я не могу им сказать, что меня не только преподавать не берут, мне запрещают дышать. Дышать - наказуемо. Наказуемо напоминать, что я была доктором наук. Что я вообще-то - профессор, учёный, у меня хоть что-то есть. Это уничтожается грязным черным смехом, как будто меня сжигают на костре, и вокруг все хохочут и юродствуют. Я смирилась с этим. Я разослала везде резюме.
Когда я поняла, что преподавать - нельзя, и меня начали запугивать моей семьёй (чего не делали даже в/на Украине), я имела ещё крохи достоинства вспомнить, что я - поэт. Писатель. Блогер, наконец, и могу фрилансить в сети, выступая со стихами и продавая рукописи за жалкие донаты: мне же кидают мелочь за тонны годами вынашиваемой информации, потому что поставить таксу или попросить гонорар я стесняюсь. Я стесняюсь делать то, что делают писатели во всем мире, сведя все к минимальной форме труда за посильную сумму. Оказывается, и это нельзя. Я стала очень низко себя ценить. Мне запретили делать всё. Нельзя выступать, писать, говорить. Каблук в рот.
Выход: голодная смерть или работать на грубой физической работе. Разве я ее презираю? Я готова забыть, что я доктор наук, поэт и все это. Из меня просто ногами выдавливают представление о том, кто я. Хорошо, я никто (мне кажется, в этом тоже какой-то грех, я ничего не имею против физического труда. Я просто не умею. Я умею головой, но мне наступают сапогом на голову. В/на Украине мне предлагали идти в уборщицы, да. Я бы пошла, но у меня нет здоровья, просто нет на работу уборщицей. Ну, в гробу везти меня можно, но я не смогу: это концлагерь, пытка.
Остались два последних киевских заказа: огромные чужие диссертации за 15 тысяч рублей. При их виде меня уже мутит. Я не могу видеть дисплей монитора с ними. Я же тоже человек! За что, а... "Тварь, это в тебе говорит самолюбие, ты тварь, дерьмо, ничтожество, ты грязная бывшая звезда, заглохни". Как закрыть ВК-страницу? Научите, я искала и не нашла, я хочу и боюсь выброситься в окно, мне просто надо закрыть это. Закрыть и поддаться на иллюзии близких, которые ничего не понимают, что "все хорошо".
Моя кровать стоит так, чтобы дотянуться одной рукой дот чайника и второй до компьютера. Я с нее практически не встаю. Я не хотела ныть, не хотела говорить, что зарегистрирована в госуслугах по диагнозу подозрения на рак шейки матки, и первое, что стоит в списке: "Биопсия". Я себя плохо чувствую. Очень плохо. Я не знаю, что делать в ответ на эту диагностику ценой в золото без полиса. Я не знаю, зачем я доживаю. Когда врач делал мне спутник, он сказал, что, если я не буду лечить еще хронический сепсис, дальше будет хуже, я постепенно умру. У моей болезни - два крыла, делать с этим нечего, это огромные деньги, которые я не заработаю и не прошу, потому что мне сказали, что уничтожат меня, если я попрошу в обмен на книги хоть что-то.
Если мне нельзя ничего - если смерть близка, и я получаю письма с угрозами: "Не вздумайте жаловаться!" (чтобы создать картину благополучия, в элементарных условиях которого мне отказано: умирай тихо), я могу хотя бы показать людям лучшее, чем светит Русский Мир. Меня муж за руку водил на эти концерты. Подвозили, чтобы я увидела. Я совершила страшный грех: не будучи в состоянии работать, писать, выступать в Русском Мире, творить свое, я показала, как прекрасны его поэты и музыканты, я похвалила его. За это меня не просто смешали с грязью - меня убили. Я уже оказалась проституткой, которая кутит по кабакам. Я показывала лучшее, что есть, но оказалось - оно, хотя и не либеральное, но не в системе, его нельзя.
В общем, я не знаю, кого просить про быструю смерть. Жить с запретом писать, что думаешь, работать и лечиться в перспективе медленного мучительного умирания я не хочу. Я устала от бесконечно длящейся болезни, мое тело больше не в состоянии. Оно не может. На/в Украине я очень ждала, что люди Медведчука придут ко мне. Но мне сказали: я - слишком явный Русский Мир, мне надо валить.
Я не могу вернуться: меня на/в Украине не убивают. Ни один из парней в камуфле, который наматывал круги вокруг моего дома или толкал меня, не врезал мне до смерти. Это был бы выход! Мне сказали, что мне отказано в убийстве, потому что это - на руку России. Теперь и вернуться некуда: дом продан, мосты сожжены. Дома близкий человек считает, что все решит бан моих гонителей. Он не видел, как в России срывали мне все выступления, он не понимает, каково это: прятаться постоянно, потеряв предназначение учителя и поэта, за которое он меня и полюбил отчасти. Бан, и и проблемы нет. Проблема приходит в реальности. Она множится по сайтам, она бежит за мной, она убивает меня.
В реальности я отказываюсь быть. Я не захотела ехать в Европу, я отвергла поддержку либералов, которые могли бы меня поддержать, но я сама не могу. И за это разъяренной патриотической толпой я растерзана до крови, до мяса, до грязи, моя страница в ВК стала тем же, что ФБ-страница во время украинской травли, украинские оппоненты радостно приветствуют свое продолжение в моих русских оппонентов. Я никогда не видела столько уничтожительной людской ненависти, мне это чуждо, я могу в ответ только умереть.
Простите, но я не хочу жить. Я не могу жить так. Я пыталась. Честно. Человек не может терпеть так долго такую сильную физическую и моральную муку. Есть пределы. Я не могу жить в страхе, что делать, если у меня грипп, куда бежать, если не греет батарея. Это инфантильно, смейтесь, но у меня нет средств на коммерческую поддержку своей физической жизни, а в иной мне отказано.
Наверно, они хотят, чтобы я сказала: "Украинцы, не кайтесь и не возвращайтесь. Россия не прощает своих детей". А я не могу этого сказать
Это, как пытка сном, пытка в карцере, пытка, которую производит со мной толпа. Меня всегда ненавидела именно толпа. Именно с подачи толпы потом ко мне приходили чиновники и спецслужбы. Обычно власти не было никакого до меня дела, а мне - до власти. Но толпа не хочет моего бытия. Толпа не прощает ничего вообще. Ты должен искупить смертью все: и ошибки, и грехи, и подвиги
Тола не прощает не украинского прошлого, а то, что мое настоящее "слишком" прорусское.
Я и отказываюсь быть. Простите, но я должна была сказать. Иначе я умру с сомкнутыми устами. Я не могу жить. Не могу и не хочу
Так жить просто нельзя. Не приезжайте сюда, да. Вас Россия простит, вас уничтожит толпа. Как и в/на Украине.
Меня больше не будет в сети долго, возможно, никогда, я пытаюсь взять курс на самоуничтожение: пусть толпа пишет стихи, раз некому за меня заступиться. Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО больше не могу ТАК.
