Родилась Амина в Одессе: "Я всегда с гордостью говорю: Украина — моя отчизна, Одесса — малая родина. Моя мама с Северного Кавказа приехала в Одессу учиться. Здесь я и появилась на свет. Потом мы жили в Москве, там я окончила школу и вышла замуж в первый раз. Но обстоятельства сложились так, что вновь оказалась в Одессе. Фактически бежала из Москвы, где в разгар второй чеченской войны "иноверцам" существовать было сложно. В Одессе я окончила медицинский университет. Работала хирургом-интерном. А когда начался Майдан, отправилась в Киев — была доктором в медицинской палатке Евромайдана. Вместе с восьмой „афганской сотней" стояла на улице Грушевского. Наш сотник Олег Михнюк недавно погиб в зоне АТО. Многих ребят из этой сотни уже нет в живых… Рисковать жизнью за правое дело для правоверного мусульманина является джихадом -- вооруженной борьбой. Война с сепаратистами и террористами на востоке страны — это мой личный джихад".
Амина всегда носила хиджаб -- мусульманскую женскую одежду, котоая включает в себя и платок, закрывающий волосы. На войне она сменила его на балаклаву, с которой не расстается. "Ношу хиджаб уже почти четырнадцать лет из принципа. Мало кто знает, что именно хиджаб был поводом для обысков, задержаний, допросов, унижений в Чечении (так мы называем свою Родину, провозгласившую независимость Чеченскую Республику Ичкерия). С момента вторжения туда российских войск прошло уже 20 лет. Но захватчики все так же задерживают, пытают и мучают девушек в хиджабах. Издеваются, срывают с них одежду…"
Российские блогеры называют Окуеву „чеченской террористкой“. Практически каждый день через „Фейсбук“ и „Твиттер“ она получает угрозы от чеченцев, живущих в России, которые преданы Рамзану Кадырову. Но украинскуую чеченку это не пугает. "Прихвостни Кадырова должны понимать, что у них нет больше ни религии, ни родины. Они продали все за деньги убийц своего народа. За деньги Путина, такого же неадекватного, как Кадыров. Поэтому мы и дальше будем с ними воевать".
Амина замужем за Адамом Осмаевым, который в 2012 году был задержан за то, что якобы готовил покушение на Путина, которое должно было состояться сразу после мартовских выборов президента РФ. Почти три года Адам провел в тюрьме. Спустя трое суток после освобождения прямо в зале суда он отправился добровольцем на восток, где стал бойцом международного миротворческого батальона имени Джохара Дудаева. После смерти комбата Исы Мунаева Адам Осмаев возглавил подразделение.
Сама Амина в первые же дни вооруженного конфликта записалась в батальон «Киев-2» — стала его фельдшером. "В случае необходимости участвуешь в бою наравне со всеми — будь ты хоть фельдшер, хоть повар. Мне нравится военное дело. Я не исключаю, что после окончания войны я свяжу свою жизнь либо с военной медициной, либо поеду в какую-нибудь горячую точку с какими-то миротворческими подразделениями. Мне нравится это ощущение, этот адреналин, этот драйв, который бывает на фронте, но при этом я должна обязательно понимать, что мы воюем за справедливость. То есть не война ради войны. Мне важно понимать, что мы стоим за правое дело".
Когда Амину спрашивают, насколько сложно женщине на войне, она отвечает:
"На фронте себя чувствуешь с коллективом единым целым и не чувствуешь особых отличий. У нас числится 4 девушки, но в АТО взяли только меня. Просто в батальоны не очень охотно берут женщин. Нужно доказать, добиться того, что ты действительно этого очень хочешь, что ты этого достоин и что ты там принесешь пользу. Мужчины именно с такой точки зрения на это смотрят: не дают что-то тяжелое делать, не пускают в опасные места. Я с этим борюсь. Если вы меня сюда взяли, так давайте будем наравне. Мне интересно полностью выложиться. Я ходила в наряды с рядовыми бойцами, никогда не увиливала от другой работы. Вначале ребята пытались многие меня от этого дела отстранить, когда, например, нужно было мешки с песком или землей носить. У нас даже конфликты на этой почве происходили. Но если я подымаю этот мешок, значит, я могу его поднять. А мешать мне делать работу, которую я могу, и которую делают все, - это неправильно.
На войне самое болезненное -- это гибель ребят. Там, на фронте, люди очень быстро становятся близкими-родными. А у нас в батальоне достаточно много людей, которые были побратимами со времен Майдана. За них сильно переживаю. Но мне не свойственно рыдать или истерику устраивать. Глубокие вещи я переживаю наедине с собой, как правило, замыкаясь. Я - человек действия, очень редко у меня опускаются руки. И если это и бывает, то максимум на 1-2 дня, когда я просто полежу, или посижу у компьютера, а потом это надоедает - и хочется снова включаться в бой.
Моя глобальная мечта - это чтоб все народы, которые находятся под гнетом российской империи, из этой тюрьмы наконец-таки вырвались. И чтоб смогли строить свое будущее, будучи свободными".
