Cпойлер
ВИКТОР ТРЕГУБОВ, 3 ДЕКАБРЯ 2015 Г.
Сегодня в составе группы блогеров (нет, на этот раз не сайт.юа, хотя часть ребят была и оттуда, а просто сборная солянка) пообщался с президентом.
Были не только вопросы, но и предложения, и возмущения. Говорили пару часов вместо запланированного часа. Увы, понятное дело, что если бы каждый из толпы спросил все, что ему было интересно, на это ушло бы несколько суток, так что большинство все же успело обсудить только какую-то одну тему. В основном говорили о реформах — особенно той их части, за которую непосредственно ответственен президент.
Перескажу кратко и без прямых цитат.
Сразу говорю, я передаю позицию президента — как ее услышали присутствовавщие в зале. Насколько критично к ней относиться — взрослые мальчики и девочки, сами разберетесь.
Во-первых, кадровые моменты.
Шокина президент в отставку отправлять не хочет. Основное объяснение — он не мешает переделывать прокуратуру. ПАП злится, когда народ пытается рассматривать прокуратуру, как карающий меч президента, и утверждает, что дело как раз в обратном: ценность Шокина в том, что он не оказывает непреодолимого сопротивления перебросу ее функций на другие ведомства вроде Национального антикоррупционного бюро и Государственного бюро расследований (именно в этом органе, который запланировано запустить до марта 2016 года, по его мнению, должны дорасследоваться дела, связанные с преступлениями времен Майдана). В конечном итоге прокуратуре планируется оставить исключительно представление интересов государства в судах — без общего надзора, без антикоррупционных расследований и т.д.. Для такой переделки, утверждает ПАП, Шокин — самое то.
По поводу Кривоноса — по моим личным впечатлениям, Порошенко дико раздражен тем, что эту тему вообще вбросили в информпространство. Потому что, цитирую, «покажите мне хоть одну страну в мире, где формирование специальных частей выносят на публичное обсуждение». Далее было много аккуратных слов, из которых сложилось мнение, что в отставку никто не пойдет, а вот сами наши специальные органы могут сильно измениться в ближайшее время (причем полная концепция этих изменений еще не финализирована).
Вообще президент _крайне_ не настроен прислушиваться к тому же фейсбуку и прочим общественным началам в вопросах кадровой критики. Потому что уверен: гонят зраду, не разобравшись в картине в целом. Ссылается на живой опыт: был тут у нас недавно чиновник с чудовищным антирейтингом, рассказывали ему все аналитики, что если оного чиновника не убрать — хуже будет всем, включая самого президента… А этот чиновник возьми и сотвори чудо вопреки всем существующим на тот момент выкладкам, включая умных международных экспертов, пророчащим нам судьбину нелегкую, незавидную.
Речь о Гонтаревой и о спасении страны от дефолта и банковской системы от коллапса, если что. Что характерно, сейчас о том, как вопили о ее снятии, уже и не все помнят-то.
Вообще за время этого полилога у меня не раз пробегал по спине холодок: ПАП подтверждал худшие мои опасения по поводу ряда военных и внешнеполитических моментов. Проблема в том, что мы лишь догадываемся — да и то не все мы, а лишь немногие из нас — по какому тонкому льду страна ходила все это время, какие чудовищные угрозы она обошла, сколько раз нас Господь за волосы из пропасти вытаскивал. Так, например, президент подтвердил самые мрачные из виденных мною ранее данных по тому, что могло бы быть, если бы вражеские войска рванули вперед после определенных событий на фронте, и по тому, как мог бы измениться контекст международной политики после парижских терактов (опасность здесь еще не снята, хотя турецкие события резко сдвинули повестку в противоположную сторону). Вот тот самый случай, когда оценка того или иного события по шкале «зрада-перемога» зависит от того, какие варианты ты рассматривает в качестве крайних. Поэтому для президента то же Дебальцево — безусловно, перемога.
Кстати, о войсках: президент убеждает, что после Марьинки и еще нескольких событий наши оппоненты резко поутратили боевой запал, изменив общую оценку боеспособности нашей армии.
По поводу плана урегулирования ничего нового не сказал: Минск до конца. Потому что это работает. Понятное дело, что противоположная сторона собирается до последнего пытытьая не выполнять условия соглашений до конца: это тоже ок до тех пор, пока действуют санкции. Президент, ссылаясь на свой личный опыт замороженных конфликтов (он все же некоторое время жил в Приднестровье) и личные оценки внешнеполитической ситуации, уверен, что одна воюющая сторона в нынешнем подвешенном режиме долго не протянет, и либо выйдет из конфликта, либо выйдет отовсюду. В принципе, здесь я склонен с ним согласиться.
И да, из хороших новостей: президент продвигает возвращение к более жесткой дисциплинарной структуре. Включая военные суды, гауптвахты и возможности лишения командирами высших рангов тех или иных военнослужащих статуса участника АТО. Мое лейтенантское мнение — это не просто ок, а очень ок. Хотя последнее может вызвать много споров и реки поноса («ааа, он меня статуса лишил, чтобы я не рассказывал про его делишки!» — «да я его статуса лишил, потому что он за всю войну ни разу не протрезвел, кого вы слушаете!»).
По международке: ПАП собой горд. Полагаю, что небезосновательно. Говорит, что поддержку Украины — как политическую, так и более материальную — приходилось буквально выгрызать. Однако это пока что удается. При упоминании недавних переговоров с Эрдоганом был похож на кота, сумевшего взломать холодильник. Сильно извинялся, что не может уточнить подробности.
На Раду ПАП жалуется. Проводить через нее даже некоторые вполне естественные штуки, вроде отмена залога за коррупционные преступления, порой бывает слишком сложно. Впрочем, тут понятно, что «других писателей у нас для вас нет», и следующий созыв может быть еще хуже.
На некоторых своих слишком ярких критиков — наоборот, неожиданно нет, скорее иронизирует над недоверием в его адрес. В частности, утверждает, что лично он был за Сакварелидзе на посту главы НАБУ, но прекрасно принял и Сытника.
Среди прочих вопросов, его спрашивали о налоговой реформе. Волновался Карл Волох — мол, Кабмин в истерике от проекта Южаниной, Южанина не готова коммуницировать с Кабмином, летают стулья, угрозы и заявления, есть риск развала коалиции. Президент парировал — мол, Карл переоценивает масштабы бедствия. У него лично есть замечания к поведению обеих сторон. По его мнению, стоит оба проекта отозвать из Рады, вынести на обсуждение в Нацраде реформ и прийти к какому-то консенсусу.
Вообще президент явно воспринимает Нацраду очень важным органом. В этот очень важный орган он меня и послал, когда я обратился со своей любимой претензией: мол, как так случилось, что власть (в том числе в его лице) упустила все коммуникации и самоустранилась из информполя?
Исключения ради, здесь он спорить не стал и честно признал: да, в информполе дело швах. Но на то, по его словам, есть и объективные причины, от проблем с украинским информационным ресурсом до активных действий многочисленной агентуры других воюющих сторон у нас. Субъективные он, впрочем, тоже особо не отрицал. Договорились до того, что власть в этом вопросе готова активно привлекать помощь общественности. Мы с присутствовавшим Дмитрием Чекалкиным упомянули о стратегии, предложенной Сашей Нойнецом. Президент сказал: о, несите в Нацраду реформ, если дело дельное — можно и продвигать.
Наконец, отчасти нас и собрали за тем, чтобы мы помогали информационной поддержкой (ну и немного на поговорить с “внешними” людьми). В целом собравшиеся были за. Вот именно для этого и пишу эту заметку.
В общем как-то так, извините за сумбур. По общим впечатлениям (доселе мне с ним приходилось общаться лишь в режимах вроде пресс-конференций): Петр Алексеевич угнетающе адекватен, верит в свою звезду, выглядит здоровеньким, хотя и очень уставшим и здорово постаревшим, в неформальном общении приятен, хотя и не без ноток вальяжности.
Ах да, самое важное. Пирожные в АП были действительно вкусными. Надеюсь, меня простят за то, что я их слопал чуть ли не больше, чем все остальные делегаты, вместе взятые
