Cпойлер
Кому угоден пример Европы-то, вой бесноватого патриота?
Теперь мы все постигнем из опыта, и станем опытом для кого-то.
И если почва давно окислена, и самый воздух отравлен серым, —
любая жизнь все равно осмысленна, служа соседям дурным примером.
Но если даже от милой Родины уже остались кожа да кости,
все ждешь — не все же мы тут Володины! — когда закончится, что же после?
Уже идут разговоры смелые, их либеральный ведет иуда,
что после черных настанут белые, сплошь белоснежные, — но откуда?
На правом фланге, на левом фланге ли — оскал голодного троглодита.
В раю, конечно, сплошные ангелы, но в рай, поди, ещё попади-то!
Иные скажут с наивной верою — они застоя не повидали, —
что после черных обратно серою предстанет матрица. Но едва ли.
Иные, свежие и отважные, не зная вкуса жизни соленой,
тут видят призрак весны оранжевой, а я скорее тоски зеленой.
Все краски спектра меня не радуют, совсем не этого мы хотели ж, —
но как иначе? Ведь даже радуга — сегодня символ ЛГБТ лишь.
И я, в отличие от Кавафиса, певца метафоры, а не факта, —
на это дело смотрю без пафоса. Уже не страшно, а стыдно как-то.
Мы все в провале, с детьми и женками — бойцы, коллеги, певцы, калеки,
и после черных тут будут желтые.
Боюсь, надолго. Боюсь, навеки.
