это и многое другое по ссылке
О. Чиж
― За последние полчаса появилось заявление президента на лентах, касающееся страшной авиакатастрофы российского самолета. «Это огромная трагедия, — заявил Владимир Путин на встрече с министром транспорта Максимом Соколовым, — в такие трагедии, в такие часы, безусловно, очень важно чувствовать плечо близких людей, сопереживание всей страны по поводу этой ужасной катастрофы». Только сказано это на встрече с министром транспорта. И спустя два дня. До этого сайт президента распространял сообщения о глубоких соболезнованиях, но не было обращения напрямую к россиянам. Почему нельзя в то время, когда на Дворцовой площади собирается несколько тысяч человек со свечами, почему нельзя обратиться напрямую к своим согражданам?
А. Невзоров
― Я подозреваю, что может быть из какого-то исследовательского интереса. Потому что мы помним своеобразную реакцию общественности, например, на падение корейского Боинга. Когда всякие имперские сатирики вдруг стали со сцен с гоготом говорить, что самолеты падают, потому что они тяжелее воздуха. Когда они не понимали, как к этому относится Кремль. И либо понимали и понимали, что сказать надо именно это. Может быть, потому что все-таки, как ни странно там присутствует, вероятно, и некоторая здравость. Потому что это принуждение к скорби, в конце концов, каждый скорбить должен ровно столько, сколько ему хочется это делать и в той степени, в какой его эта история затрагивает.
О. Бычкова
― То есть вы хотите сказать, что президента Путина, отца нации, образ которого он так все годы создает, его это не затрагивает.
А. Невзоров
― Нет. Ему интересно посмотреть, как поведут себя. Потому что у него есть исключительная возможность ставить эти эксперименты. Я думаю, может быть, я ошибаюсь в его оценке, я меряю очень многое по себе. Примерно как бы я стал поступать. Потому что мне было бы чертовски любопытно понять, а что, собственно говоря, будут они делать, лишенные генеральной линии партии.
http://echo.msk.ru/programs/personalnovash/1650752-echo/
