Фейспалм

[Ogi-dogi]

Я понимаю, что можно научиться есть протухший сыр, яйца пролежавшие в земле три месяца и протухшую рыбу. Но надо же как-то начать.
Побороть рефлекс. Он же как-бы защитная реакция на отраву, не?

Может, несколько поколений предков, когда-то от безнадеги заборовших рефлекс, освобождают потомка от ответственности?

[Polosatovna]

Ну я пробовала.
Оно конечно воняет неистово просто, мне даже сравнить не с чем.
Но не так чтоб аж так. То есть нас было человек семь, и никто не блевал. Я думаю просто на видео попадают самые трепетные.

[Milena]

Я понимаю, что можно научиться есть протухший сыр,

Я начинала с вонючего сыра, было это в Риге и очень давно, сыр местный, его вкус мне нравился настолько, что его едкий запах не мешал нисколько, но когда я его покупала, об этом знала вся контора (Интурист), потому что воняло громко на все 75 кв.м нашей переводческой. 

[mxm]

Я начинала с вонючего сыра, было это в Риге и очень давно, сыр местный, его вкус мне нравился настолько, что его едкий запах не мешал нисколько, но когда я его покупала, об этом знала вся контора (Интурист), потому что воняло громко на все 75 кв.м нашей переводческой. 

Обожаю это место у Джерома К. Джерома. 

Cпойлер

I remember a friend of mine, buying a couple of cheeses at Liverpool.  Splendid cheeses they were, ripe and mellow, and with a two hundred horse-power scent about them that might have been warranted to carry three miles, and knock a man over at two hundred yards.  I was in Liverpool at the time, and my friend said that if I didn’t mind he would get me to take them back with me to London, as he should not be coming up for a day or two himself, and he did not think the cheeses ought to be kept much longer.

“Oh, with pleasure, dear boy,” I replied, “with pleasure.”

I called for the cheeses, and took them away in a cab.  It was a ramshackle affair, dragged along by a knock-kneed, broken-winded somnambulist, which his owner, in a moment of enthusiasm, during conversation, referred to as a horse.  I put the cheeses on the top, and we started off at a shamble that would have done credit to the swiftest steam-roller ever built, and all went merry as a funeral bell, until we turned the corner.  There, the wind carried a whiff from the cheeses full on to our steed.  It woke him up, and, with a snort of terror, he dashed off at three miles an hour.  The wind still blew in his direction, and before we reached the end of the street he was laying himself out at the rate of nearly four miles an hour, leaving the cripples and stout old ladies simply nowhere.

It took two porters as well as the driver to hold him in at the station; and I do not think they would have done it, even then, had not one of the men had the presence of mind to put a handkerchief over his nose, and to light a bit of brown paper.

I took my ticket, and marched proudly up the platform, with my cheeses, the people falling back respectfully on either side.  The train was crowded, and I had to get into a carriage where there were already seven other people.  One crusty old gentleman objected, but I got in, notwithstanding; and, putting my cheeses upon the rack, squeezed down with a pleasant smile, and said it was a warm day.

A few moments passed, and then the old gentleman began to fidget.

“Very close in here,” he said.

“Quite oppressive,” said the man next him.

And then they both began sniffing, and, at the third sniff, they caught it right on the chest, and rose up without another word and went out.  And then a stout lady got up, and said it was disgraceful that a respectable married woman should be harried about in this way, and gathered up a bag and eight parcels and went.  The remaining four passengers sat on for a while, until a solemn-looking man in the corner, who, from his dress and general appearance, seemed to belong to the undertaker class, said it put him in mind of dead baby; and the other three passengers tried to get out of the door at the same time, and hurt themselves.

Railway carriage

I smiled at the black gentleman, and said I thought we were going to have the carriage to ourselves; and he laughed pleasantly, and said that some people made such a fuss over a little thing.  But even he grew strangely depressed after we had started, and so, when we reached Crewe, I asked him to come and have a drink.  He accepted, and we forced our way into the buffet, where we yelled, and stamped, and waved our umbrellas for a quarter of an hour; and then a young lady came, and asked us if we wanted anything.

“What’s yours?” I said, turning to my friend.

“I’ll have half-a-crown’s worth of brandy, neat, if you please, miss,” he responded.

And he went off quietly after he had drunk it and got into another carriage, which I thought mean.

From Crewe I had the compartment to myself, though the train was crowded.  As we drew up at the different stations, the people, seeing my empty carriage, would rush for it.  “Here y’ are, Maria; come along, plenty of room.”  “All right, Tom; we’ll get in here,” they would shout.  And they would run along, carrying heavy bags, and fight round the door to get in first.  And one would open the door and mount the steps, and stagger back into the arms of the man behind him; and they would all come and have a sniff, and then droop off and squeeze into other carriages, or pay the difference and go first.

From Euston, I took the cheeses down to my friend’s house.  When his wife came into the room she smelt round for an instant.  Then she said:

“What is it?  Tell me the worst.”

I said:

“It’s cheeses.  Tom bought them in Liverpool, and asked me to bring them up with me.”

And I added that I hoped she understood that it had nothing to do with me; and she said that she was sure of that, but that she would speak to Tom about it when he came back.

My friend was detained in Liverpool longer than he expected; and, three days later, as he hadn’t returned home, his wife called on me.  She said:

“What did Tom say about those cheeses?”

I replied that he had directed they were to be kept in a moist place, and that nobody was to touch them.

She said:

“Nobody’s likely to touch them.  Had he smelt them?”

I thought he had, and added that he seemed greatly attached to them.

“You think he would be upset,” she queried, “if I gave a man a sovereign to take them away and bury them?”

I answered that I thought he would never smile again.

An idea struck her.  She said:

“Do you mind keeping them for him?  Let me send them round to you.”

“Madam,” I replied, “for myself I like the smell of cheese, and the journey the other day with them from Liverpool I shall ever look back upon as a happy ending to a pleasant holiday.  But, in this world, we must consider others.  The lady under whose roof I have the honour of residing is a widow, and, for all I know, possibly an orphan too.  She has a strong, I may say an eloquent, objection to being what she terms ‘put upon.’  The presence of your husband’s cheeses in her house she would, I instinctively feel, regard as a ‘put upon’; and it shall never be said that I put upon the widow and the orphan.”

“Very well, then,” said my friend’s wife, rising, “all I have to say is, that I shall take the children and go to an hotel until those cheeses are eaten.  I decline to live any longer in the same house with them.”

She kept her word, leaving the place in charge of the charwoman, who, when asked if she could stand the smell, replied, “What smell?” and who, when taken close to the cheeses and told to sniff hard, said she could detect a faint odour of melons.  It was argued from this that little injury could result to the woman from the atmosphere, and she was left.

The hotel bill came to fifteen guineas; and my friend, after reckoning everything up, found that the cheeses had cost him eight-and-sixpence a pound.  He said he dearly loved a bit of cheese, but it was beyond his means; so he determined to get rid of them.  He threw them into the canal; but had to fish them out again, as the bargemen complained.  They said it made them feel quite faint.  And, after that, he took them one dark night and left them in the parish mortuary.  But the coroner discovered them, and made a fearful fuss.

He said it was a plot to deprive him of his living by waking up the corpses.

My friend got rid of them, at last, by taking them down to a sea-side town, and burying them on the beach.  It gained the place quite a reputation.  Visitors said they had never noticed before how strong the air was, and weak-chested and consumptive people used to throng there for years afterwards.

Отсюда.

[Smoke]

Обожаю это место у Джерома К. Джерома.

О, да. У меня оно тоже любимое.

[Кіндрат Калистратович]

По общему количеству административных услуг, предоставляемых каждым ЦПАУ, и процентной долей предоставленных услуг от общего количества услуг, предоставляемых всеми ЦПАУ области в первом полугодии 2017: среди городских центров предоставления административных услуг лидером по количеству предоставленных административных услуг является ЦПАУ г. Николаева: 48664 услуг или 32% от общего количества услуг, предоставляемых всеми центрами области. На втором месте ЦПАУ г. Южноукраинска: 14232 услуги или 9%, на третьем - ЦПАУ г. Вознесенска: 13014 услуг или 9%.

[Сушка з маком]

Он же как-бы защитная реакция на отраву, не?

Если это отрава, как они едят и не травятся?

[Гелла]

организмы адаптированные.

што русскому хорошо то немцу смерть

[Кіндрат Калистратович]

Он же как-бы защитная реакция на отраву, не?

Если это отрава, как они едят и не травятся?

Я так понимаю, что изначально запах отравы, но эти хитрецы научились делать неотраву с таким же запахом.

[wounded_zmey]

Это про тухлую скандинавскую рыбу, чтоли? Вполне вкусная вещь, с картошкой её надо.
а получилась она так, что соль была в дифиците, а хранить надо

[Сушка з маком]

В общем, ясно - как варёный лук/селёдка/сало/подставить по отвратности. Кому-то ужас несъедобный, а кого-то за ухи не оттащишь. 

[invariant]

Селёдку всё-таки надо жарить, а не варить. 

Cпойлер

Походу тут какой-то глюк с базой - у Змея дубль сообщения появился, и у меня два.

А варёный лук - нямка. Особенно в грибном супчике (желательно из лисичек), и чтобы маленькими луковичками целиком. 

[invariant]

это ты голландцам и приезжающим расскажи.
Их тут от их селедки (не жареная и не вареная. чуть соли, на 24 часа в морозилку и готово)  за уши не оттащишь
И так ее и едят. в свежепорезаном луке обмакают, за хвост и в рот тащат. Чисто тюлени. разве что хвостами не бьют

Ну так и сам где-то такой. Но вот вьетнамцы, лаосцы и пр. индокитайцы почему-то другого мнения. Жарят. 

приятного аппетита! :crazy:

Вот что ни разу не мог съесть в Корее - так это жареных гусениц тутового шелкопряда. В процессе жарки они сильно усыхают, приобретают коричневый цвет и становятся похожими в общем-то на крупных тараканов. Посыпаются сахарной пудрой и фасуются в кулёчки граммов по сто - по цене порядка доллара, если склероз не врёт. Детишкам нравится...

[Ре]

это ты голландцам и приезжающим расскажи.
Их тут от их селедки (не жареная и не вареная. чуть соли, на 24 часа в морозилку и готово)  за уши не оттащишь
И так ее и едят. в свежепорезаном луке обмакают, за хвост и в рот тащат. Чисто тюлени. разве что хвостами не бьют

Ну так и сам где-то такой. Но вот вьетнамцы, лаосцы и пр. индокитайцы почему-то другого мнения. Жарят. 

тоже тюлень?
Не знаю, я не рыбная душа особо. Вот эту селедку , но на куске жареного хлеба, да с лучком еще могу иногда. Или копченый. Но жареную..
Ну кто что любит.
(наш холодец например. Тоже на любителя )

[Кіндрат Калистратович]

В общем, ясно - как варёный лук/селёдка/сало/подставить по отвратности. Кому-то ужас несъедобный, а кого-то за ухи не оттащишь. 

Я несогласный. Рвотный рефлекс это же защитная реакция. Да его можно победить, но изначально это естественная реакция любого человека.
А непривычная но безопасная пища - это вопрос предпочтений данной местности, культуры, семьи, индивидуума.

[Сушка з маком]

Я несогласный. Рвотный рефлекс это же защитная реакция. Да его можно победить, но изначально это естественная реакция любого человека.

Защитная, а почему на обычную (не порченую) еду срабатывает?
Я про тот стрёмный сюр почитала - там вроде тоже все надвое делятся, кто эту селёдку обожает, а кто видеть не может, в одной и той же местности и культуре.

[Кіндрат Калистратович]

Я несогласный. Рвотный рефлекс это же защитная реакция. Да его можно победить, но изначально это естественная реакция любого человека.

Защитная, а почему на обычную (не порченую) еду срабатывает?
Я про тот стрёмный сюр почитала - там вроде тоже все надвое делятся, кто эту селёдку обожает, а кто видеть не может, в одной и той же местности и культуре.

Это неправильный рефлекс. У меня в детстве было. На отдельные блюда вполне распространённые.
Но на тухлятину, паразитов

простите

фекалии, дохлятину

, мне казалось это естественная реакция.

[invariant]

(наш холодец например. Тоже на любителя )

Рецептом поделитесь?

[Ре]

(наш холодец например. Тоже на любителя )

Рецептом поделитесь?

Ээээ, я его не готовлю. И не помню уже когда ела, но в Украине на праздничном столе практически стандартно был. Так шо вы должны его знать

[Сушка з маком]

Но на тухлятину

Так рыба, если не ошибаюсь, не тухлая (гнилая), а забродившая.

[invariant]

Ээээ, я его не готовлю. И не помню уже когда ела, но в Украине на праздничном столе практически стандартно был. Так шо вы должны его знать

О, тут отдельная тема...
Собственно, холодец (который желеобразный) в моих родных краях называется не иначе как "захолід" (вместо "і" произносится другой звук, труднотранскрибируемый, ну в первом приближении где-то так). А вот "холодець" - то окрошка. 

[Gerbil]

Собственно, холодец (который желеобразный) в моих родных краях называется не иначе как "захолід" (вместо "і" произносится другой звук, труднотранскрибируемый). А вот "холодець" - то окрошка. 

Дриглi

[Ре]

надо же
Вроде Черновцы от Винницы не так далеко, а такая разница
(или то разница между украинским и русским? )
ПС вот к жратве и скатились 

[invariant]

надо же
Вроде Черновцы от Винницы не так далеко, а такая разница

Это не Винница. Родом я с востока Черниговщины, километров на сто южнее Кучмы.
Что забавно - этот странный звук, причисленный одно время к дифтонгам, встречается ещё, внезапно, в Закарпатье. 

[Ре]

надо же
Вроде Черновцы от Винницы не так далеко, а такая разница

Это не Винница. Родом я с востока Черниговщины.
Что забавно - этот странный звук, причисленный одно время к дифтонгам, встречается ещё, внезапно, в Закарпатье. 

о, извините. На автаре Винницу увидела, вот и стормозила
(так понимаю, что Конотоп-Черниговской области?)
А что за звук такой?

[Кіндрат Калистратович]

Но на тухлятину

Так рыба, если не ошибаюсь, не тухлая (гнилая), а забродившая.

Она пахнет как тухлая. Я понимаю, что она вкусная и не тухлая на самом деле, но рефлекс он же не так работает.

[Чиби]

Я про тот стрёмный сюр почитала - там вроде тоже все надвое делятся, кто эту селёдку обожает, а кто видеть не может, в одной и той же местности и культуре.

Наверное, потомки коренных и понаехавших.

[Старина Z]

Я про тот стрёмный сюр почитала - там вроде тоже все надвое делятся, кто эту селёдку обожает, а кто видеть не может, в одной и той же местности и культуре.

Наверное, потомки коренных и понаехавших.

Аллергики с заложенным носом и остальные.

[Кіндрат Калистратович]

Я про тот стрёмный сюр почитала - там вроде тоже все надвое делятся, кто эту селёдку обожает, а кто видеть не может, в одной и той же местности и культуре.

Наверное, потомки коренных и понаехавших.

Аллергики с заложенным носом и остальные.

Вот да, мне бы наверное было пофиг на запах. У меня бывает отбирают, якобы несвежую, еду. Сам не всегда раздупляюсь.

[Гелла]

Но на тухлятину, паразитов
простите
фекалии, дохлятину
, мне казалось это естественная реакция.

с ольфакторными впечатлениями не все так однозначно)