В удивительный сюжет я попал несколько дней назад, но надо заметить: соорудил я его, отчасти, своими руками…
Лет шесть назад, когда проект «ЛЕЦ. ХХ ВЕК» только брезжил в моем сознании, судьба привела меня во Львов, и я пошел по юношеским адресам польского классика. Я шел, ища глазами памятник или мемориальную доску…
Но ни памятника, ни доски не было.
Захер-Мазох был, изобретатель керосиновой лампы был, бог знает кто был, а Станислава Ежи Леца — не было!
И когда идея альбома сложилась наконец в моей голове, — в ту же секунду (как часть идеи) появилась и мысль о том, что презентация этого проекта, конечно, должна состояться именно во Львове, и что в этот день тут должна появиться наконец мемориальная доска в память о польском гении!
Как говорится, шли годы…
Я собирал по крупицам будущий фолиант, колдуя над текстами и фотографиями и преодолевая десятки скучных организационных проблем, но и политики тоже не дремали: Россия успела аннексировать часть украинской территории, а ко власти в Польше пришли ревизионисты, в открытую заявляющие исторические претензии на бывшие «свои» земли в Украине…
Короче, образовалась почти идеальная диспозиция для того, чтобы, вместо долгожданного праздника, по случаю открытия мемориальной доски великому афористу, во Львове случился плановый мордобой. Что я и понял наконец, холодея от предчувствий. Мой добрый киевский приятель даже посоветовал мне не особо рекламировать это мероприятие, и логика его предостережения была понятна: русский еврей, созывающий поляков на их историческую родину в украинский Львов, — это, конечно, песня удивительного звучания (для тех, кто слышит именно эти ноты)...
По счастью, официальный Львов предстал перед нами в симпатичном лице мэра Андрея Садового, который не только не испугался этой удивительной коллизии, но и с радостью включился в нее. Все разрешения были получены, львовские меценаты вложились в приезд гостей, — и настала, наконец, прекрасная и солнечная, не побоюсь этого слова, суббота 21-го апреля сего года.
У дома номер 6 по улице Юлиуша Словацкого собралась в этот день знатная компания: дети Леца (житель Копенгагена Ян де Туш-Лец и его брат, варшавянин Томаш); ваш покорный слуга из Москвы; львовский переводчик и историк Андрей Павлишин, а также легенда польской «Солидарности», ярый оппозиционер Адам Михник и строгий представитель польского посольства (в черном костюме, с гвоздиками цветов польского флага). Пейзаж довершал мэр Львова Андрей Садовой в вышиванке.
Это была картина маслом.
Прекрасный Томаш Лец увлеченно рассказывал о молодом отце, начинающем поэте, жившем здесь… показывал его первую книжку, вышедшую именно во Львове.Андрей Павлишин красиво и подробно рассказывал про местные адреса Леца: дом, где он родился, гимназию, университет… Мэр Садовой дал ясно понять, что вышиванка — не обязательно символ национализма, и его город был и будет городом для всех народов…
Увы, был он таким — не всегда.
Великий Михник, чьи родные, как и мать Леца, сгинули во Львовском гетто, говорил о величии и блеске прогнозов и предостережений великого афориста. О том, что сердце поляка понимает ревизионистов, но мозги запрещают играть на этом поле и подогревать новую вражду…
Дети Леца, Ян и Томаш, у его мемориальной табличкиТяжелее всех в этой истории пришлось, надо заметить, польскому дипломату. Верно ли в политическом смысле участвовать в мероприятии, за которым стоят мэрия Львова в вышиванке, российский либерал Шендерович и личный враг Качинского — Михник? В корне неверно! С другой стороны, речь идет об увековечивании памяти поляка во Львове, а это, несомненно, тема удачная и своевременная…
Но, с третьей стороны, поляк этот — очень сомнительный, левый поляк, австрийский граф, социалист, космополит да еще и еврей впридачу… Предатель родины, уехавший в Израиль!
Задача была нелегкой, но дипломат справился: пришел и сказал несколько вполне устроивших всех слов (главным образом, про СССР, будь он неладен).
...Я говорил про Леца. Про великого афориста, принадлежащего, конечно, и Львову, и Польше, но главным образом — миру. Ибо и Монтень — не собственность Лиона, и Моцарт на зальцбургских шоколадках не отменяет его места во Вселенной… Всякий гений где-то рождается и несет черты места и времени, но на то он и гений, чтобы однажды преодолеть эту гравитацию.
«Я согласен быть писателем региональным, — в притворной скромности шутил Станислав Ежи Лец. — Готов ограничиться земным шаром…»
Теперь эта фразу можно прочитать на табличке, установленной по адресу: Украина, Львов, ул.Юлиуша Словацкого, дом 6.
А оригинальный том «ЛЕЦ.ХХ ВЕК» на украинском языке (и около тридцати фотографий в нем, отражающих именно украинскую историю) выйдет уже в мае в киевском издательстве «Laurus».
Польский фолиант «LEC. XX WIEK» можно приобрести в варшавском издательстве «Аgora».
А русский альбом уже давно продается
здесь
P.S. Опасную, но лестную для меня шутку (уже на варшавской презентации альбома) отпустил Томаш Лец. Все, что происходит в Польше, заметил он, листая мой альбом, происходит в результате российской интервенции…
