Cпойлер
Цены краткосрочных поставок природного газа на рынке ЕС подскочили на 150% за сутки в результате технической аварии в Австрии. Выброс газа произошел на одном из двух работающих в этой стране подземных хранилищ (ПХГ). Италия, которая неритмично получает газ из соседней воюющей Ливии, из-за аварии в Австрии вынуждена была перевести свою энергетическую систему в режим чрезвычайного положения.
Российский след
Столь острая реакция Рима на, в общем, заурядную австрийскую техническую аварию обусловлена обострением войны в Ливии. Что может обернуться прекращением импортных поставок газа с юго-восточного направления. Угроза только усилилась после того, как РФ по тайному соглашению с одним из ливийских командиров, полковником Хаттаром, в начале этого года начала скрытую эмиссию ливийского динара российским монетным двором, чтобы поддержать одну из сторон в ливийской войне.
А на минувшей неделе РФ с прицелом на разжигание войны в Ливии начала переговоры с Египтом и Суданом о стоимости открытия российских военных баз в этих странах. Подобные внешнеполитические проблемы болезненно отражаются на газовом секторе Италии: Ливия поставляет ей порядка 10% газа, еще по 20% приходится на Алжир и морские СПГ-терминалы.
Оставшиеся 50% поставок приходятся на транзит из Австрии, куда поступает закупаемый европейцами норвежский, британский и российский газ. Из-за аварии этот транзит в Италию был полностью блокирован. Если в такой ситуации вдруг оборвется еще и импорт из Ливии, итальянский рынок может погрузиться в газовую панику.
Как этот переполох может сказаться на ценах, наглядно продемонстрировал нынешний кризис. На закрытии торгов во вторник короткие поставки котировались местной газовой биржей по $292/тыс. куб. Сразу после аварии, оптовая цена трубопроводного газа взмыла к $413 и продолжала расти. Через сутки цены своп-рынка преодолели психологический барьер в $500/тыс. куб м. Для понимания: столько газ стоил в европейской рознице в 2008-2009 годах, во время последней неудачной попытки РФ блокировать поставки газа в Украину и страны Восточной Европы.
Дешеветь не будет
Украина уже несколько лет обеспечивает 100% своего импорта за счет реверсных и своп поставок из Европы. Своп ресурс — это излишки поставок по большим долгосрочным контрактам европейских компаний с РФ, Норвегией и Соединенным Королевством. На нижнем сезонном пике потребления, профицит длинного природного газа в ЕС накапливается в хранилищах Австрии, Венгрии, Польши, Словакии и Чехии. Их ПХГ питают хабы краткосрочных сделок. По которым газ и поставляется Украине по схемам замещения или напрямую через приграничные интерконнекторы.
Самое слабое звено этого рынка — европейские ПХГ, мощности которых хронически не хватает. Например, Австрия, обладающая узловым статусом для континентальной газовой торговли, располагает всего двумя ПХГ. В Украине таких 12.
Киев больше двух лет затягивал с допуском международных корпораций к гигантским украинским ПХГ, но с 2017 года они все же начали работать в режиме таможенного склада. Во многом благодаря такому шагу, все больше европейских компаний начинают хранить закупленный у российских компаний трубопроводный газ в Украине, а не в ЕС.
Увеличение загрузки хранилищ позволяло сдерживать цены украинского рынка импорта. В ноябре они демонстрировали незначительный рост в пределах $224,9-239,5/тыс. куб. м. Но что будет с ценами импорта после нынешней аварии?
Модернизация и ремонт ПХГ дело капиталоемкое и небыстрое. Поэтому снижения газовых цен для Украины точно не будет. А вот как сильно они вырастут — прежде всего зависит от того, какая из газовых корпораций сумеет использовать аварию для роста конкурентного давления на своих соперников.
Украинские хранилища нарасхват
Трагические австрийские события на первый взгляд могут показаться очень выгодными для Украины, у которой целая дюжина ПХГ. Тем более, что наши власти именно к осени 2017 года решили нанять инвестиционного брокера для разделения и оценки газовых активов государства. Хранилища газа в этих активах играют не менее важную роль, чем компрессорные станции и магистральные газопроводы.
Как бы не шел начатый ныне процесс, австрийская авария однозначно сыграет на рост их привлекательности. Ведь в отличии от Австрии и других стран Европы, украинские ПХГ благодаря их количеству и мощности могут дублировать друг друга, снижая риски от перебоев в поставках.
Впрочем, все не так радужно. Сейчас в Киеве мало кто способен прогнозировать, чем и когда завершатся реформы газовых активов. Например, график этой реформы жестко привязан к вердикту Стокгольмского арбитража по многомиллиардному спору между НАК «Нафтогаз Украины» и «Газпромом».
Между тем, нет никаких сомнений, что Европа после ценового шока из-за аварии обязательно займется ревизией усилий, которые предпринимаются Брюсселем для расширения источников поставок газа в ЕС. А этот «стратегический результат аварии» способен поставить Киев в очень неудобное положение: может выясниться, что и без того слабо интегрированная в Европу Украина все еще поглядывает на Москву, разрабатывая запасные планы. То есть, имеет к единой европейской газовой политике гораздо меньшее отношение, чем это сейчас многим кажется.
Моя хата скраю
Сейчас усилия ЕС сосредоточены на четырех перспективных строительных проектах, которые реализуются по соседству с Украиной, но без ее участия.
Первый — это СПГ-терминал в Хорватии. Второй — идущий из Румынии в Венгрию газопровод Eastring, который лоббируют корпорации Франции, Италии и Словакии. Третий — продвигаемый британцами газопровод South East Europe Pipeline (SEEP), который свяжет Румынию и Австрию. Наконец, балканский газопровод Tesla, в котором «Газпром» видит логистическое продолжение газопровода «Турецкий поток» в обход Украины.
Все эти проекты в той или иной мере служат долгосрочным и общим европейским интересам. А силы для участия в них находят даже самые малые и экономически слабые страны, вроде Македонии либо Албании. Ведь их реализация не только будет сдерживать рост цен в Европе, но и минимизирует последствия аварий, подобных австрийской.
Какие шаги смогла предпринять Украина за последние несколько лет в этом направлении? Почти никаких. И, если не брать во внимание усилия по оценке стоимости украинской ГТС, может оказаться, что наша страна, так настойчиво требующая внимания от Европы, заботится только о своих сиюминутных интересах.
Сначала в Киеве планируют сдать в аренду или продать часть своей ГТС, и только затем, может быть, смогут заняться общими газовыми проблемами континента. Если европейская Комиссия в результате случившейся аварии возьмется за ревизию и ужесточение европейской газовой политики, она неизбежно столкнется с реалиями украинского изоляционизма. В наименьшей мере, он заметен в сфере развития общих энергетических сетей Европы. А вот в газовом вопросе дело зачастую не идет дальше пустых деклараций.
Андрей Старостин
